Все друзья делают это

— Эм… — она уже была у лестницы, когда я немного пришла в себя и вспомнила, что спортивную форму не посчитала вещами первой необходимости и на увеселительный уик-энд не брала.

— Как же так? — удивилась Инга Викторовна. — Я знаю, что ты активно занимаешься фитнесом!

— В общем, да, — подтвердила я, немного пораженная осведомленностью женщины.

— Но Никита сказал, что мы на два дня. И цель нашего визита… немного другая.

— Мужчины! — фыркнула Инга Викторовна, но было видно, какой гордостью наполнился ее взгляд. — Ничего. Не страшно. Зато ты захватила с собой больше прекрасных нарядов. А этот вопрос я решу! Жду внизу!

На этот раз Инга Викторовна упорхнула быстрее, и я не успела сказать, что наряд захватила только один, и она сама может составить мнение: прекрасен он или нет, потому что вчера уже его видела.

Это платье.

То самое платье, в котором я…

Пожалуй, именно воспоминания о том, что случилось вчера, когда я была в этом платье, и вытолкнули меня из комнаты, заставив спуститься вниз и безропотно облачиться в то, что мне предложили.

И когда оказалось, что наша прогулка с Ингой Викторовной мало напоминает ее неспешную прогулку со старшим сыном, я в первые минуты растерянности пошла на обгон. И каждый раз, когда стопы мягко ударялись о проторенную дорожку, в ушах стучало: «Филипп… Филипп… А как же Филипп».

Эх, если бы там же еще настучали ответ…

Я набирала скорость, сбрасывала и снова летела впереди ветра, но в моей голове по-прежнему крутились одни вопросы. А когда я порядком устала, Филипп больше не вспоминался. Филипп! Тут бы понять, как дальше я. Я и Никита.

То, что случилось вчера.

Нет, не так. То, что вчера весь день между нами происходило, сильно выходило за рамки дружбы. Да что там — оно рвало эти рамки, уничтожало!

А что взамен?

Я не была готова растоптать двенадцать лет самых лучших отношений с мужчиной. С самым лучшим мужчиной, которого знаю. С мужчиной, в котором столько лет видела только друга. И который меня тоже воспринимал исключительно в этой роли. Иначе не было бы за его спиной такого шлейфа из бывших девушек. Он бы не смог, не сумел так играть. Я его знаю. И не было бы пяти лет моей безграничной любви к Филиппу. Я знаю себя.

Но все это было.

И есть.

Раньше, когда между нами — пусть редко, но возникали какие-либо недоразумения, мы всегда говорили друг с другом. Да, неприятно. И, несмотря на все уверения психологов, сразу легче не становилось. Но потом отпускало, растворялось, исчезало, стиралось из памяти.

Но это раньше. Когда я видела в друге лишь друга. А как быть теперь?

В какой-то момент, примерно на сорок пятой минуте пробежки я поняла одну вещь. Хорошо, что Инга Викторовна выманила меня из дома. Несмотря на то, что ноги уже заплетаются, футболка промокла от пота, а носки мокасинов плюнули на все и порвались. Хорошо. Потому что свежий воздух, потому что вокруг красиво, потому что активные движения, частые повороты тропинки и подбадривающая улыбка бегущей впереди меня стройной, подтянутой женщины отвлекали, не позволяли себя накручивать. А так бы я лежала в кровати, думала, думала, снова думала и не решалась выйти из комнаты.

Вышла. Выбежала. Теперь уже все.

Я не знала, каким будет наш разговор с Никитой, понятия не имела, чем он закончится. Но не сомневалась, что не стану его избегать. Это не мелкая ссора, когда нужно просто чуть-чуть подождать и само рассосется. Мы вообще с ним не ссорились. Возможно, мы оба просто ошиблись, и все.

Несмотря на обидную кличку страуса, которой можно было бы прикрыться, я решила не прятаться. Пусть мне вспушат перья или даже выпотрошат — один раз я переживу! Да, вероятно, это малоприятная процедура, но куда лучше, чем постоянно бегать возле ветряных мельниц и бояться, что ненароком продует!

Бег…

В какой-то момент он вытеснил абсолютно все мысли. Я неслась…

Нет, не так. Я плелась позади Инги Викторовны, надо мной по-прежнему нависали деревья, тропинки все так же поражали извилистостью, изредка мелькающие силуэты именитых грибников не вызывали ни малейшего интереса, шишки, решившие сменить траекторию падения и растелиться колючим ковром под моими дырявыми мокасинами, не раздражали, даже когда промахивались и попадали в голову или плечи, второе дыхание сообразило, что я доползу без него. Но кое-что изменилось. И сильно.

Мне начало нравиться это состояние утомленной невесомости.

А еще вместо тревожных мыслей о том, что будет и чем все закончится, меня окутали теплые воспоминания.

На новом месте…

На новом месте приснись жених невесте…

Я слышала эти слова перед тем, как уснуть. И не забыла удивительную нежность, которая меня окружила, когда я отправилась в сладкий мир грез. Нет, не так — когда я туда улетела. А еще я помнила то нервное ожидание, когда знала, что увижу лицо своего суженого и понимала, что как я увижу — так все и будет, по-настоящему. Суженый — это ведь суждено…