Все думы — о вас. Письма семье из лагерей и тюрем, 1933-1937 гг.

1933.XII.27. Дорогая Оля, мама пишет, что ты огорчаешься из-за школы¹. Напрасно. Во-первых, это дело устроится и утрясется со временем, а во-вторых, тебе гораздо полезнее подзаняться самой немецким и музыкой, подработать математику и физику и почитать литературу. А то, ведь, окончишь школу и так останешься без необходимой общей подготовки, потому что там пойдут свои занятия и времени у тебя не будет. Про себя я скажу, что все приобретенное мною знание, оказавшееся действительно прочным и полезным впоследствии, скоплено путем личных усилий, а не в школе. Правда, эти усилия достаются с большим трудом; но зато они дают и большее удовлетворение и лучшие результаты. Тут уж нет полузнания: что узнал, то узнал надежно. Поэтому, дорогая, не огорчайся, а считай сложившееся положение своим приобретением.

Напиши мне, что ты читаешь. При случае почитай Лескова, да и другим тоже будет полезно и интересно. Потом еще почитай Леонтьева, — имею в виду его рассказы и повести. Но только, когда читаешь художественные произведения, не удовлетворяйся одной фабулой, а отдавай себе отчет в построении произведения, в особенностях языка, обдумывай типы. Надо понимать, как сделано произведение, в его целом и отдельных элементах, и для чего оно сделано именно так, а не иначе. Тогда ты увидишь, что различные особенности произведения, даже такие, которые сперва могут показаться недостатками, недочетами, капризами автора, на самом деле имеют целевое назначение в целом — для того чтобы достигнуть наибольшего впечатления в определенном смысле, чтобы дать цельность и органическую связность отдельным частям. Иное кажется сперва случайным, но когда вдумаешься, то увидишь его необходимость, увидишь, что иначе было бы хуже. Но, конечно, это относится только к произведениям высокого порядка. Слабые же, наоборот, полны случайностей, нецелесообразностей, внутренних несоответствий. В этом отношении очень полезно рассматривать произведения в последовательных его редакциях. Тут можно видеть, как художник безжалостно уничтожает отдельные части, фразы, главы и т. д., сами по себе очень значительные и сильные, но нарушающие единство и цельность произведения. Особенно следил за этим Пушкин. Много-много раз он переписывал и все исправлял и исправлял, так что вся рукопись оказывалась перечеркнутой, надписанной, снова исчерканной, снова надписанной, так что ничего не разберешь. А теперь возстанавливают первоначальные варианты, и они оказываются высокохудожественными в своих частях, и все же уничтоженными из-за нарушения цельного впечатления.

1933.XII.29. Дорогая Оля, никак не могу закончить это письмо вам — все отрывают дела, а вечером поздно писать негде. Писем от вас не получаю и безпокоюсь, в чем дело. Скажи Васе и Кире, что мне очень хотелось написать и им, но письмо я и так очень долго держу, не следует тянуть с ним еще. Напишу в следующий раз, а пока целую их и вас всех.

Целую тебя, дорогая Оля. Не забывай своего папу, будь весела и спокойна.

Сегодня тут тепло, идет легкий снег или скорее какой-то признак снега еле-еле, но и то приятно, что немного побелело.

Еще раз тебя целую.

П. Флоренский

Скажи мамочке, что тут я кое-что зарабатываю, гораздо больше, чем мне нужно при всем готовом, и чтобы она обо мне не безпокоилась.

1. После ареста о. Павла Ольгу не принимали в школу, вернуться в школу она сможет только в феврале 1934 г. после бесконечных обращений в различные инстанции.

8 апреля 1934 г., г. Свободный