Все двери открываются наружу

Но лет восемьдесят назад эти земли выкупил, обладавший на тот момент немыслимым состоянием, дед нынешнего владельца. И с огромным трудом начал, особь за особью, восстанавливать популяцию исчезающих созданий. Объявил всю территорию заповедником со строжайшим запретом на любое нахождение на ней посторонних. Выстроил загоны и амбары, сараи и домишки, что служили чем-то вроде ясельных пунктов для детенышей. Переехал жить на свое ранчо, день ото дня потом и кровью борясь за существование невинных зверей.

Новые поколения перитонов рождались в неволе, постепенно привыкая к человеку, к загонам и амбарам. Такое одомашнивание стало единственным путем к их выживанию, хоть и было непростой задачей. Только защита человека смогла уберечь их от злого мира других людей. Сегодня диких авицервисов практически не встречается в природе. Но семья нынешнего владельца — внука первого хозяина заповедника, продолжает его дело, поддерживает связь с подобными местами, открывшимися в нескольких других мирах, для обмена особями и разведения перитонов в разных уголках вселенной.

За все это время мне так ни разу и не удалось вставить словечко, чтобы спросить, кто же все-таки такие эти спасаемые благородные и ценные существа. Я чувствовал себя совершенно нелепо, теряясь в догадках и при этом стараясь делать серьезное и понимающее лицо, слушая этот рассказ, кивая местами с сочувствием, местами с уважением и восхищением в глазах.

И вот мы, наконец, дошли. Хозяин распахнул низкую и узкую дверцу, видимо, чтобы изнутри из нее непросто было выскользнуть обитателям, и мы, пригибаясь, протиснулись внутрь.

Так вот, о ком все это время шла речь. Перитоны — это, грубо говоря, крылатые олени. Хотя такое описание все-таки сильно упрощено. В амбаре сейчас находилось около пятнадцати — двадцати особей, как взрослых, так и совсем еще «оленят». Некоторые лежали на сене или специальных настилах, кто-то неторопливо жевал какую-то траву из кормушки, несколько малышей резво гонялись друг за другом между ног матери. И никто не испугался вошедшей толпы, не сильно-то и обратив на нас внимание.

Легче всего, конечно, было бы представить пегаса, потому что лошадь с крыльями — явление, хоть и не существующее в моем мире, но довольно известное. Но вот такого зверя в обычной жизни мне было бы сложно выдумать. Основные обитатели этой фермы были массивнее, выше и в целом крупнее оленей, хотя и очень сильно их напоминали. Примерно такие же по внешнему виду морды, шикарные ветвистые рога у самцов, аккуратные грациозные ноги и треугольные меховые хвостики, у некоторых еще дополнительно покрытые опереньем. Вместо копыт их ступня больше напоминала закостенелые сросшиеся в некоторых местах пальцы. Кажется, что-то подобное я видел на рисунках в учебнике биологии, в главе про эволюцию лошадей. Ну и главное отличие, что в первую очередь бросалось в глаза и не могло не остаться незамеченным — огромные крылья прямо на меховом корпусе, начинающиеся немного подальше от того места, где изгиб шеи переходит в широкую спину. У основания они, как и все тело перитона, были покрыты шерстью, затем пушком или чем-то подобным. А далее этот мех постепенно разбавлялся перьями, сначала небольшими и плотно прикрепленными друг к другу, потом резко становящимися оформленными и четко выраженными уже вплоть до самых кончиков крыла. Тем не менее мех по поверхности не исчезал, а как будто дополнял перья, смешиваясь с ними, местами образуя подкладку или окантовку. Ну и цвет перитонов, как только удавалось оторвать внимание от их великолепных крыльев, не мог оставить равнодушным. Золотисто-медные тона завораживали своими лоснящимися переливами.

Хоть я и не очень силен в анатомии и физиологии животных, а также законах аэродинамики и прочих умных вещах, которые скорее всего бы просто исключили возможность существования перитонов. Однако, каких только причудливых существ не встречается в природе. И вот эти сейчас прямо перед моими глазами. Просто чудо-животные!

— Итак, народ! Раньше кто-нибудь летал верхом? — Обратился к нам хозяин, нежно похлопывая по шее подошедшую поздороваться и поластиться, словно большая домашняя кошка, перитона-девочку.

— Я как-то заезжала гиппогрифа, а еще имела честь познакомиться с настоящим Царским грифоном. Но вот на перитонах до этого никогда не ездила, — как само собой разумеющиеся факты из самой обычной среднестатистической биографии изложила Айрис. Этим она зажгла искорки восхищения и уважения в глазах фермера, и он одобрительно покачал головой.

— Завидую вашему опыту и преклоняюсь способностям бывалого наездника, — с благоговением отозвался он.

— А вот я ни на ком, кроме самой обыкновенной лошади верхом не сидела, — просто и без малейшего смущения (учитывая умопомрачительные истории стоящей рядом Айрис), призналась Шира. — Но очень много наслышана об этих удивительных животных и с огромной радостью сделаю все, чтобы научится.

— Похвально, весьма похвально! — Добродушно рассмеялся фермер. — Такой бодрый энтузиазм всегда приветствуется.