Все ее страхи

Какое-то время их уговор работал. В основном Корбин наведывался в квартиру Одри. Он приносил вино, они смотрели кино по телевизору либо вместе готовили ужин. Его многое привлекало в Одри. Она была практичной, не двуличной, всегда говорила то, что чувствовала. В постели вела себя чутко, но не чрезмерно активно. Она никогда не говорила гадостей и предпочитала выключать свет, в общем, как и он. Однако время от времени она возвращалась к щекотливой теме. Иногда в шутку: «Значит, если кому-то из нас приспичит сходить в магазин за мороженым, мы не можем пойти вместе?» Иногда серьезно: «Ко мне приезжает сестра, и это смешно, что я не имею права вас познакомить. Понимаешь?»

Корбин всегда отвечал одинаково. Твердил, что они не будут афишировать отношения, это вопрос решенный. Но она не виновата, что так случилось, это только его проблема. Каждый раз, когда он вынужден был говорить Одри неприятные слова, злость и негодование по отношению к Генри возрастали. Мало того что он сделал из Корбина убийцу, так теперь еще и собирается разрушить его жизнь, уничтожить любую возможность счастья. Почему? Потому что они больше не друзья?

В свободное время Корбин пытался разыскать Генри Вуда через интернет. Он даже связался с некоторыми сокурсниками по лондонскому семестру, чтобы узнать, нет ли у них информации о Генри. Один сказал, что сталкивался с ним в Нью-Йорке, но это было два года назад. Мысль о том, что нужно разыскать Генри и заставить его заплатить за содеянное, пожирала Корбина, особенно сейчас, когда у него есть Одри. Если бы Генри был мертв, Корбин мог бы без всякого страха наслаждаться любовью. Но в реальности все выглядело по-другому: его преследовал постоянный страх. Чем сильнее он желал быть с Одри, тем больше задумывался над тем, что, придя однажды домой, найдет ее убитой – незримое чудовище Генри пронюхает об их отношениях и заставит Одри поплатиться за счастье своей жизнью. Это была непрекращающаяся паранойя.

Самое ужасное началось, когда Корбин выпивал с единственным молодым жильцом дома – парнем по имени Алан Черни, с которым они пару раз сыграли в ракетбол. Алан напрямую спросил, встречается ли он с Одри: мол, где-то слышал, но не признался, где именно. Корбин сохранял спокойствие, но разговор продолжал крутиться в голове следующие сутки. Если Алан знает, что они встречаются, то и другие люди могут узнать. А если другие люди узнают, то скоро информация дойдет и до Генри и он придет за Одри, так же как пришел за Рейчел Чесс.

У них и не было никаких планов на вечер, но Корбин притащился к Одри и обвинил ее в том, что она проболталась кому-то об их отношениях.

Глаза Одри округлились.

– Господи, Корбин, – покачала она головой.

– Это не смешно. Я выпивал с парнем из крыла напротив, и он спросил, встречаемся ли мы. Он все знает.

– И что?

Корбин сцепил зубы:

– Понимаю, что тебе все равно, ведь я не открыл тебе причины, но ты должна понимать, насколько это действительно важно. Ни одна живая душа не должна знать, что мы вместе. И не прикидывайся, что не понимаешь.

– Нет, поверь мне. Я понимаю, что это важно. Какого ты ждешь ответа? Я на самом деле никому не говорила. Мы не выходим вместе, и я понятия не имею, как он узнал о нас.

– Ну, он был уверен.

– Кто он? Я с ним знакома?

– Алан, кажется. Он живет на той стороне дома.

Одри выглянула в окно.

– Он живет напротив меня. Я иногда видела его в окне. Вероятно, он точно так же заглядывал в мою квартиру и увидел тебя. Вот и все.

Корбин посмотрел через окно гостиной в темные окна на другой стороне двора.

– Ты думаешь? – засомневался он.

Одри улыбнулась – впервые с тех пор, как Корбин зашел к ней. Вряд ли эту улыбку можно было назвать широкой и искренней, но все же.

– Да. А как иначе? Он, вероятно, следил за мной и видел, как ты приходил. Подумаешь!

– И тебя не волнует, что он следит за тобой?

– Не знаю. Может, даже возбуждает. Возможно, мне следовало встречаться с ним вместо тебя. – Она продолжала улыбаться. Корбин подошел к окну и задернул шторы.

Тот разговор стал началом конца.

Корбин даже не удивился. Он знал, что это продлится недолго. Они провели еще несколько ночей вместе, но Одри продолжала настаивать, чтобы он открылся, рассказал, почему они должны скрывать свои отношения. Он не мог дать вразумительного ответа, за исключением такого:

– Для тебя так будет безопаснее, поверь мне.

– Ты хоть представляешь, как это жутко звучит? – спросила она.

Когда они официально порвали, Корбину в какой-то степени полегчало. Он вернулся к своему одинокому существованию – подолгу работал, каждый день посещал спортзал. Во всяком случае, это была реальность, в которой Одри не причинят вреда. Временами он мечтал, как открывает газету и видит некролог Генри Вуда. Он представлял, как на улице средь бела дня выхватывает Одри из толпы прохожих и целует ее на глазах у всех. Прямо как в одном из тех фильмов, которые он ненавидел, но не в этом суть. Он не мог выбросить фантастическую картинку из головы.