Все ее страхи

– Вы ничего мне не должны, – возразил Корбин и пошел в свою квартиру. Он надеялся, что его равнодушие исключит дальнейшие контакты.

Некоторое время так и происходило. Они пересекались в коридоре или во дворе и всегда были вежливы друг с другом, а порой излишне дружелюбны. Всякий раз она была одна и обычно тащила рукопись или книгу. Он представил, как ей живется одной в чужом городе, и ему стало даже немного стыдно за неприветливое поведение в день ее приезда.

Эта зима выдалась худшей за всю историю Бостона. Снега навалило по колено, и много дней держалась минусовая температура. Самый сильный ураган начался январской ночью в четверг. Город парализовало на все выходные и большую часть понедельника. Именно в те выходные Одри поздоровалась с Корбином в вестибюле, а спустя двадцать минут появилась у его двери.

– Что-то я психанула и наготовила столько мяса в остром соусе с красным перцем и фасолью, что хватит накормить весь дом. Пожалуйста, заходите отведать.

– Я…

– Я не приму отказа – если только у вас нет других планов – и не буду приставать, обещаю. Вы не обязаны сидеть со мной весь вечер.

Корбин согласился заскочить в шесть вечера. Он нашел бутылку хорошего красного вина и переоделся в джинсы и фланелевую рубашку. Постучался в дверь Одри в пять минут седьмого, и она впустила его в свою квартиру, значительно меньшую, чем обширные апартаменты Корбина. В динамиках трещало Национальное общественное радио. Корбину даже показалось, что это был преднамеренный выбор, чтобы их совместный ужин казался менее романтичным. Так или иначе, это возымело прямо противоположный эффект. Одри возилась с чили, Корбин готовил салат, а фоном звучали новости – было что-то уютное в милой вечерней картинке и напоминало мгновенно созданную пару, в которой все довольны друг другом. Корбин пробыл в гостях до полуночи. Они выпили его вино и откупорили бутылку, которую достала из шкафа Одри. Она созналась, что ей одиноко в Бостоне, но она не чувствует себя несчастной. Он рассказал, что любит уединенный образ жизни. Вернувшись в свою квартиру, Корбин почувствовал резкую боль, когда чистил зубы. Он подумал, что это изжога, и прижал руку к груди. Глаза неожиданно наполнились слезами. Вечер с Одри привел его к осознанию того, насколько он одинок.

Они не виделись больше недели, до того момента, когда Корбин открыл дверь, чтобы запустить Сандерса, который не меньше десяти минут скребся в его дверь. Одри шла по коридору, снимая на ходу длинную мягкую куртку, влажную от снега.

– Эй, незнакомец, – позвала она.

Он пригласил ее войти, поскольку она еще не видела его апартаментов, и они закончили тем, что пили вино и закусывали заказанной пиццей.

– Ты мне нравишься, – призналась она под финал вечера. – Хотя я никак не могу понять тебя до конца. Ты для меня целая головоломка.

– Я не головоломка, честное слово, – смутился Корбин.

– Нет, ты загадочный. Ты собираешься меня целовать?

Он поцеловал ее, и Одри осталась на ночь. Когда она уснула, Корбин пошел в туалет в дальнем конце квартиры, сел на крышку унитаза и снова заплакал. Казалось, что в грудь вонзили нож. Несколько ножей.

– Нам надо поговорить, – опустил глаза Корбин, когда Одри одевалась. Он так и не заснул в ту ночь.

– Быстро ты, – улыбнулась она. – У тебя есть девушка? Ты гей? Ты только что с кем-то порвал?

– Ничего из вышеперечисленного, – сказал Корбин. – Но у меня есть необычная просьба, и я пойму правильно, если ты не захочешь иметь со мной ничего общего.

– Ладно, – осторожно согласилась она. Одри стояла в одних джинсах и тонком розовом бюстгальтере, который она не успела застегнуть. Корбин заметил справа на животе слабый шрам после аппендицита.

– Я на самом деле хочу встречаться с тобой, но мы должны видеться только в этом доме – в моей или твоей квартире, но не в общественных местах. Знаю, звучит ужасно, но у меня есть на то веские причины, и назвать их я не могу.

– Понятно, у тебя есть девушка, – нахмурилась Одри.

– Нет. Знаю, ты не поверишь, но у меня действительно нет девушки. Существует кое-что, о чем я не могу рассказать. Если схематично, то в прошлом у меня были подружки, отношения пошли наперекосяк, и я поклялся никогда не заводить романтических отношений. Сейчас мои чувства настоящие, но я могу проявлять их только в этом доме.

Она застегнула лифчик и глубоко вдохнула.

– Ладно, – согласилась она. – Полагаю, это удобно. – Она засмеялась, но Корбину показалось, что немного через силу.