Все ее страхи

– Ага, дружище, – отозвался Корбин. Дело сделано. Линда мертва.

Вместе они вытащили ее тело из леса, и Генри послал Корбина к внедорожнику, чтобы тот притащил лопату.

Генри оставил машину в полукилометре от лагеря. Всю дорогу Корбин внушал себе, что это делает их особенными, лучшими, чем все остальные в грязном мире. Вернувшись с лопатой в руках, он был готов осуществить ритуальный обряд захоронения тела, но, подойдя ближе, остановился как вкопанный – Генри стоял над телом Линды, ухмыляясь и протягивая руки, словно вручает подарок. Корбин посмотрел вниз. Генри исполосовал Линду ножом. Глубокий разрез начинался от линии роста волос, доходил до центра лица и продолжался вниз до туловища. Ее одежда и кожа были искромсаны.

Корбин отвернулся, упал на колени и вывалил содержимое желудка на забитый сорняком гравий.

– Извини, приятель, – сказал Генри. – Я думал, что тебе понравится. Половину тебе, половину мне. Мы все делим поровну.

– Это просто… – начал Корбин, но не смог закончить.

– Немного напыщенно? – засмеялся Генри.

Корбин поднял глаза. Генри протянул пару перчаток такого же телесного цвета, как и у него. Корбин заметил, что на нем также была легкая лыжная шапка, которую он раньше не носил.

– Давай зароем ее и сваливаем отсюда, – скомандовал, надевая перчатки, Корбин.

Корбин, насколько мог, старался не смотреть на труп, пока они рыли могилу. Потом они закатили тело в яму, но одного-единственного взгляда хватило, чтобы страшное зрелище врезалось ему в память и преследовало его даже после того, как они с Генри зачистили место преступления и разъехались разными дорогами. Кожа отделилась от центра ее лица, и под ней в июльском свете начали собираться черные мухи. Душераздирающая картина преследовала его еще долго. Каждый раз, когда он закрывал глаза или просто моргал, он видел это. Бессонница прогрессировала, так же как и паранойя. Он все время ждал, что у его дверей появится полиция, особенно когда узнал, что Линда Алчери никогда не знала настоящего имени Генри. Он соврал, что его зовут Хэнк Боумен, и назвал фейковое место работы.

– На вечеринке я представился ей своим настоящим гребаным именем, – шипел Корбин в телефонную трубку.

– Чувак, она уже никому не расскажет.

– Она могла рассказать своим друзьям раньше или где-нибудь записать. Господи…

– Извини. Я должен был тебя предупредить, что нужно придумать имя. Но ты же просто сказал: «Я Корбин», правда? Ты же не говорил фамилии? Расслабься.

– У нее там были друзья, с которыми я пересекался.

– Так же как и я. Мы с тобой в одной лодке, и это не самая плохая лодка, приятель. Они даже не нашли ее тело. Все будет как прошлый раз. Они никогда не выйдут на нас.

Генри оказался прав.

Так же как и Клер Бреннан в Лондоне, Линду Алчери признали пропавшей без вести. Ее тело обнаружили в начале августа, когда группа подростков устроила небольшой пожар в подлеске у пруда Ил-ривер и его пришлось тушить. Но ни в одной заметке или сообщении из тех, которые перелопатил Корбин, не упоминалось о Генри Вуде, впрочем, как и о Хэнке Боумене. Не объявлялись детективы и у дверей Корбина в Нью-Йорке. Им снова все сошло с рук, хотя этот факт не слишком облегчил тяжесть груза на сердце Корбина. С Линдой все получилось по-другому – когда они убили Клер, было совсем иначе. Клер сама виновата, и Корбином руководила бешеная ярость. Она знала, как сильно он ее любит, и позволила ему верить, что испытывает такие же чувства к нему. И они даже не планировали убивать ее. Просто так случилось, и то только потому, что Клер улыбнулась. Спусковым крючком стала улыбка жалости, адресованная Корбину.

Однако с Линдой было еще кое-что. Прежде всего предумышленность. Это больше похоже на больную, извращенную игру. Корбин начал задумываться, было ли у Генри с Линдой вообще что-нибудь. Он сказал, что да, но мог ведь и солгать.

Корбин все время вспоминал ту вечеринку, воссоздавал в памяти, как Линда вела себя с Генри до того, как он убрался с террасы. Она вроде бы обрадовалась ему, поцеловала при встрече, но не была назойливой или как-то по-особенному ласковой. Она порхала среди всех своих гостей и всем уделяла внимание. Может, она и перепихнулась как-то с Генри, кто знает. Случайная интрижка. Если так, то она никоим образом не обманывала Генри. И Корбина тоже. Генри специально все подстроил, преувеличив масштаб их отношений. Или нет?

Корбин изо всех сил пытался припомнить детали, которые в итоге привели к смерти Линды. Он старался восстановить в памяти то, что происходило после того, как она разбудила его и потащила в спальню.

– Ненавижу спать одна, – пропела она. – Значит, я шлюха?

Корбин вспомнил, что, когда она наклонилась и прикоснулась к нему, от нее несло алкоголем. Она предложила просто обняться.

– А что Генри? Хэнк, я имею в виду.

– Хэнк? – Она немного удивилась. – Думаю, с ним все будет хорошо.

«Она была душой компании», – говорили многочисленные друзья о Линде Алчери после того, как обнаружилось тело. Это была самая распространенная цитата. И никаких упоминаний о бойфренде.