Все ее страхи

Корбин все равно поднялся по лестнице. За лестничной площадкой был короткий слабо освещенный коридор и три двери. «МЕЛАНИ ГЕЛЛАР, ТЕРАПЕВТ». «ДЖОЗЕФ ХАН, АУДИТОР». И ПРОСТО «ГЕНРИ ТОРРЕНС». Дверь была заперта, но ручка, за которую схватился Корбин, показалась ему хлипкой, как жестянка. Он решил ворваться в кабинет, чтобы узнать, где живет Генри, но вдруг услышал звонок в другом кабинете и мужской голос, ответивший на него. Корбин убрал руку от двери. Нет, сейчас он знает, где Генри работает, а если вломится в кабинет, то он затаится. Лучше сегодня уйти, а завтра вернуться и наблюдать с другой стороны улицы – ждать, пока Генри явится.

На улице Корбин понял, что у него нет возможности вернуться в отель. Ньютон хотя и считался окраиной Бостона, но все же оставался провинцией, и поймать там такси было не самой простой задачей. Он заметил через дорогу бар «Таверна Эдмандса». На мягких кожаных стульях вокруг подковообразной стойки разместилась небольшая группа работяг. Корбин облокотился о стойку, заказал себе пива «Лагунитас пилс» и попросил барменшу вызвать такси. Молодая, максимум студенческого возраста, с татуировкой на затылке в виде загадочного символа, она посмотрела на Корбина так, словно он требовал предоставить ночлег его лошади.

– Я потерял свой мобильник, – объяснил Корбин.

Она вытащила телефон, проворно большим пальчиком отыскала службу такси и, набрав номер, передала телефон Корбину. Он назвал адрес бара, и его попросили подождать десять минут.

– Советую пользоваться «Убером»[41], – сказала барменша, когда он отдал ей смартфон.

– У меня есть, на моем телефоне.

– Ладно, – засмеялась она и повернулась к двум бородатым мужчинам в теннисках, которые только что вошли и изучали меню.

Вместо того чтобы ехать в отель, Корбин назвал таксисту адрес: Бери-стрит, 75. Откинувшись на потертую спинку заднего сиденья из искусственной кожи, он закрыл на мгновение глаза и попытался расслабиться. Начал с лица, пытаясь освободить мышцы челюсти, потом поработал с остальными частями тела. Он подобрался к Генри так близко, что позволил себе мимолетные фантазии – одна посещала его несколько раз. Если бы он смог убить Генри и остаться живым и на свободе, то вернулся бы к прежней жизни. Во всяком случае, к некоторому подобию жизни. Может, спустя какое-то время он смог бы себя простить за то, что сделал с Клер и Линдой, и за то, какую роль сыграл в смерти Рейчел и Одри. Нет, он никогда не сумеет по-настоящему простить. Но может хотя бы как-то загладить свою вину. Он точно не знал, что надо сделать, но его иногда посещал волшебный образ, мечта, в которой он вместе со своей семьей, своими дочерьми, которых любит и оберегает. Как только недостижимый образ возникал в его голове, он прогонял его прочь – уж слишком оптимистично. Нет, если он убьет Генри, самое большее, чего можно ожидать от остальной жизни, – это прожить ее так, чтобы больше никому не принести боли и благополучно пройти сквозь оставшиеся дни и годы. Этого будет достаточно.

Он вышел из такси, не доехав квартал до своего дома. Уже стемнело, ветер стих, но и температура упала. Он натянул на голову капюшон. Пошел, засунув руки в карманы, в сторону дома номер сто один, но, чуть-чуть не доходя до входа, перешел через дорогу, не желая столкнуться лицом к лицу с кем-нибудь из жильцов. Он медленно шагал по тротуару, выискивая место, откуда можно было бы незаметно следить за домом. Если Генри уже наведывался к Кейт, то может снова прийти. Наблюдать за своим домом Корбину было комфортнее, чем сидеть до утра в отеле.

Дома на Бери-стрит в основном из красного кирпича, подъезды хорошо освещены. В доме номер сто шесть остались старые массивные немного утопленные двери, так что Корбин мог сесть на нижнюю ступеньку лестницы. Не самое укромное местечко, конечно, но оно находилось где-то посередке между уличными фонарями, как бы в тени. Самое главное, что отсюда удобно наблюдать за входом в дом сто один, а также за окнами гостиной его квартиры. В окнах горел свет, шторы были наполовину задернуты. Корбин подтянул ноги, прижавшись спиной к дверям, и попытался стать как можно более незаметным.

В течение двух часов он увидел нескольких людей, заходящих в здание и выходящих из него. Почти всех узнал. Среди них была старушка, подруга Вэлентайнов, выгуливающая своего астматичного мопса. Она вывела собаку за ворота, к короткой изгороди, граничащей с соседним участком. Мопс понюхал все вокруг и помочился прямо на тротуаре. Женщина взглянула в сторону Корбина. Он немного приподнял голову, чтобы продемонстрировать, что он европейского происхождения. Иначе она могла позвонить в полицию. Немного позже показалась миссис Хиткот. Она вышла из такси у самого дома, и водитель помог ей отнести две большие сумки с продуктами в фойе. Через двор в разных направлениях прошли еще какие-то люди, он их не узнал, но кузины Кейт или Генри Вуда среди них не было.