Все ее страхи

Именно так размышлял Генри, особо зацикливаясь на лондонском периоде, связанном с Клер Бреннан. В какие-то моменты воспоминания сопровождались чувством острой тоски, но в целом он уже тогда постиг эту неправдоподобную красоту. В тот короткий промежуток времени, когда Генри оставался в Лондоне после убийства, а потом все невероятное лето в Нью-Йорке мир был насыщен новыми красками. Каждую ночь, засыпая, он проигрывал все мелочи, все детали яркого приключения, которое довелось пережить Корбину, Клер и ему самому в ту дождливую среду. Это был импульсивный танец, в котором каждый участник импровизировал. Именно так он вспоминал об этом. Смерть Клер стала кульминационным моментом, а ее пролитая кровь была поделена четко поровну между ним и Корбином. А дождь только добавил красивых мазков в живописную картину, смывая кровь, очищая воздух.

Время от времени Генри изменял изображение, немного поправляя, совершенствуя, как настоящий художник. Прокручивая в голове прекрасное кино, всегда отбрасывал тот неуклюжий момент, когда он поскользнулся на мокрой земле и упал на одно колено, а нож вылетел из руки. Он также убирал из воспоминаний длительное рытье могилы и панику Корбина, который опасался, что кто-то может пройти мимо. Иногда он позволял себе добавлять какие-то события – например, придумывал, как они разрезают тело Клер перед тем, как похоронить. «Одна половина для Корбина, а другая для меня, – рассуждал Генри. – Поровну». Таким образом они бы увековечили причину смерти Клер. Она умерла, разделив свою любовь на двоих, за что и поплатилась. Одновременно это было бы напоминанием и о том, что произошло между Генри и Корбином.

Конечно, после случая с Линдой Алчери до Генри дошло, что Корбин ничего не понял и никогда по-настоящему не поймет. Разрезание Линды было подарком для Корбина, а он не оценил.

Тем не менее, когда Корбин сказал по телефону, что их дружбе пришел конец, Генри был потрясен.

А затем разозлился.

О чем он только думал, этот кретин Корбин? Надеялся, что после всего, что они вместе сотворили, можно просто взять и прекратить? Он что, собирается возвращаться к нормальной жизни? Хочет жениться? Родить детей? Неужели он думает, что сможет стать счастливым в Канзасе, жить в мире, лишенном цветов? Генри решил, что позаботится о друге, не даст ему сойти с пути истинного. Нет, мир не так работает. Корбин такой же, как и он. Он может притворяться другим, но против фактов не попрешь, и Генри проследит, чтобы Корбин никогда не забывал об этом.

Генри Вуд стал Генри Торренсом – посредником, специализирующимся на деловых спорах, в Сент-Луисе в штате Миссури. Это была легкая работа. Простых способов манипулировать людьми очень много, особенно когда они устали от конфликта. Особенно когда они глупы. Он познакомился с Кейли Бюхер, чем-то напоминавшей ему Клер – внешним видом, движениями и непристойным взглядом. Он пригласил ее на ужин, и она весь вечер рассказывала со скверным акцентом Среднего Запада, как стала первой в семье, кто поступил в университет. А ее родители не оценили этого и только интересовались, почему она еще не замужем. Он никогда ей не перезванивал, но преследовал ее полгода. Она жила в арендованном одноквартирном доме на Уэбстер-гроувз. Он следил за ней, выучил ее расписание. Он купил набор отмычек, научился пользоваться ими и забирался к ней в дом, когда заблагорассудится. Ему нравилось переставлять ее вещи, плевать в ее тарелки, читать ее плаксивый дневник («Привет в будущее!»). Однажды днем она вернулась домой раньше обычного, и не одна, а с мужчиной из своего офиса. Генри спрятался в спальне в шкафу и слушал, как они занимались сексом. После этого мужчина долго ныл, что он женат и раньше никогда не изменял жене. По крайней мере, так он сказал. Когда он ушел, Кейли позвонила подруге и начала пересказывать все события. Потом она позвонила в офис, чтобы сказать, что у нее мигрень и она сегодня не вернется на работу. Генри торчал в ее доме весь вечер и полночи. Ушел в три часа, постояв перед уходом над кроватью Кейли, наблюдая, как она спит.

Пребывание в доме с Кейли породило в нем лучшие чувства, каких он не испытывал с тех пор, как проводил время с Корбином.

Он приходил в любую свободную минуту. Изучил каждый укромный уголок в большом голландском доме в колониальном стиле, запомнил каждый скрип доски на полу и несмазанных дверных петель. Он обнаружил, что может легко гулять по дому и в присутствии Кейли. И только один раз она чуть было не засекла его. Он находился в ванной внизу, которой девушка никогда не пользовалась. Она вернулась домой с вечеринки и сразу же понеслась в ванную пописать. Генри заскочил в душевую кабинку, но не успел до конца задернуть шторку. Кейли сидела на унитазе, опорожняя мочевой пузырь, и если бы подняла глаза и посмотрела в зеркало, то увидела бы лицо Генри за шторкой душевой кабинки. Но она не отрывала глаз от своего телефона. Это ее и спасло. Она прочитала какое-то сообщение и неожиданно рассмеялась, а потом заплакала.