Всё еще люди (СИ)

Лицо Офелии исказилось болью и отчаянием, она была готова разрыдаться. Не в силах больше сдерживать горящее и рвущееся наружу сердце, прильнул к ней в объятьях, запуская руки в распущенные волосы Офелии, прижимая к себе как можно ближе.

— Нет-нет, пожалуйста, не плачь. Я жив. Я жив. Я жив, – шептал, касаясь губами её уха, надеясь, что тепло моего заставит поверить в слова.

Она впилась в мою спину ногтями, обняла крепко и настойчиво. Отстранился и взял её лицо в ладони, большими пальцами проводя по щекам.

— Всё хорошо. Я здесь, я с тобой, – прошептал в губы, ловя дыхание Офелии.

Она сделала шаг первой, прильнула ко мне в сладком и отчаянном поцелуе. В нем было столько эмоций, что мое сердце еле выдерживало. Дыхание сбивалось, я ловил его ртом отстраняясь, до боли страдая, когда не ощущал её горячих губ. Голова кружилась, я словно одурманенный наркотиком, забыл обо всём на свете. Руки опустились на талию, затем ниже. Сжал бедра едва до боли и посадил на себя сверху.

Что-то поистине магическое творилось с нами. Она нападала на меня, а я не мог сопротивляться. Дикая страсть и желание обуяли все тело, заставляли молчать и наслаждаться друг другом. Ночная рубашка скользила в руках, я впервые боялся сделать неверный шаг. Эмоции хлестали через край, запах Офелии заставлял забыть обо всем. Она покрывала меня поцелуями, у меня немели конечности.

— Лия… моя Лия… — только и мог, что сдавленно шептать.

Она повалила меня на спину. Её глаза сияли ярче любых звезд, и я больше не хотел думать. Хотел действовать, целовать, ласкать… любить. Только она и я. Мы одни в этом круговороте чувств. В руках появилась сила, прижал её к себе, не желая никогда более отпускать.

Ночная рубашка полетела на пол, следом – моя вместе со всей другой одеждой, что душила и мешала дышать и быть еще ближе друг к другу. Перевернул её на спину, переплел наши пальцы, прильнул к шее, вдохнул аромат кожи, спустился поцелуями ниже, к груди, затем талии, обвел носом пупок. Так хотелось съесть её, что не удержался и слегка прикусил кожу. Офелия отозвалась тихим стоном и обхватив мою спину своими ногами. Я томил и её и себя, наслаждался каждым действием, каждым вздохом. Не нужно было слов, мы чувствовали друг друга так ярко, так нежно. Мгновение максимальной близости разлилось жаром внизу живота. Она была со мной, отдавала всю себя без остатка, следовала за моими движениями и просила еще и еще. Она была такой пылкой, такой яростной, и я поддавался и давал то, что она просила. Последний рывок, на грани безумия, я очутился на небесах и с силой вернулся обратно. Наши частые вздохи и выдохи заставляли голову кружиться, давиться воздухом, прижимать друг друга еще ближе.

— Моя Лия… моя…

Взглянув ей прямо в глаза я ощутил весь спектр эмоций, от любви до ненависти. Ведь невозможно настолько быть зависимым от кого-то. Она чувствовала тоже самое. Упав на спину, не в силах пошевелиться, я дал ей лечь на мое плечо, раскинуть свои волосы по груди. Я продолжал целовать её лоб, щеки, губы. Легко, нежно, без напора.

— Кажется, я влюблен в тебя намного сильнее, чем ты даже можешь представить, — признание чувств сорвалось с уст.

Офелия поцеловала меня в шею, а тяжелые и нерадужные мысли возвращались.

— Что это? — Офелия дотронулась до браслета, о котором я напрочь забыл. Я словно ошпаренный дернул рукой.

— Так. Безделушка. Люблю украшения.

— Как же я рада, что ты вернулся, — она уткнулась носом в мою шею, закрыла глаза и буквально через минуту уже мирно сопела.

А браслет с еще большей силой сжимал запястье, напоминал о тяжелом выборе. Хотелось отрезать себе руку.

Осталось два дня.

Глава 24

Артур

Сильвия стояла на коленях у изголовья кровати, где лежала Анна. Средние пальцы рук Сильвии лежали на висках блондинки, которая вся была мокрая от пота. В комнате стоял полумрак, несколько горящих свечей не давали споткнуться, но не более.

— Как она? – я тихо спросил.

Сильвия не шелохнулась, погруженная в какой-то транс. Она дышала очень медленно и ровно. Воздух вокруг её рук слегка искажался, едва заметно волнообразно рябил. Сильвия сжала руки в кулаки, Анна тяжело вдохнула, но её глаза остались закрыты и в сознание она не пришла.

— Ей очень плохо, если можно так вообще говорить об этом состоянии, — Сильвия гладила Анну по голове, протирала пот со лба смоченным в каком-то отваре полотенцем. — Это погубило Императора, и сейчас убивает Анну.

На лице Сильвии я видел нежность, беспокойство, грусть. Не было той надменной ухмылки и хищного взгляда. От этого было не по себе, словно её подменили, словно Сильвия, которую я знал – лишь оболочка. Подошел ближе и положил руку её на плечо, она ответила робким прикосновением, искала опору.

— Что ты с ней делаешь?

— Проникаю в сознание, ищу её, нахожу там, где никому не желаю очутиться, разговариваю, смотрю воспоминания, ищу хорошие и те, за которые она сможет ухватиться и выбраться из западни… — она повернулась ко мне и посмотрела в глаза. — Как это было с тобой.

— Ты сможешь ей помочь?