Все это время

– Цветы вишни? Они означают возрождение, новое начало, – отвечает Марли.

От ее слов у меня по рукам ползут мурашки. Очередное дуновение ветра срывает с дерева над нами лепестки вишни, потом обрывает несколько лепестков с веточки, которую я держу в руке. Глаза Марли сияют, она улыбается мне сквозь дождь розовых и белых лепестков, а солнечный свет искрится в кронах деревьев.

Позже, вернувшись домой, я снимаю куртку и нахожу приставший к рукаву лепесток вишни. Отлепляю его от ткани и кладу на ладонь. Этот цвет неизменно напоминает мне о Кимберли: на студенческом балу она была в платье такого же розового цвета. Ранее, когда мы с Марли сидели под вишневым деревом, я сказал ей об этом, а она задумчиво кивнула.

Ее сестра тоже любила этот оттенок розового, вот почему Марли остановилась под той вишней.

До сего момента я хранил все воспоминания о Ким в себе, но после разговора с Марли вспоминать о Ким стало не так больно. Впервые за несколько месяцев я немного успокоился.

Совсем не так я представлял себе свою сегодняшнюю встречу с Марли.

Сбрасываю ботинки и со стоном заползаю в кровать, натягиваю одеяло на голову. Чувствую слабость, как будто я предал Кимберли ради возможности почувствовать себя лучше, но теперь вина не захлестывает меня целиком, как случалось раньше.

Огорченно вздыхаю, перекатываюсь на другой бок. Я уже не понимаю, что правильно, а что – нет.

Я больше ничего не знаю.

Смотрю в темноту под одеялом, плотнее в него закутываюсь. Не знаю, сколько проходит времени, но в конце концов я просыпаюсь от телефонного звонка; сумерки за окошком моей спальни сменились ночной мглой.

С трудом подняв руку, хлопаю ладонью по прикроватной тумбочке, пока мои пальцы не нащупывают телефон – наверняка звонит Сэм.

Смотрю на экран, но он, к моему удивлению, темен. Нет сообщений о входящих звонках, однако звон не прекращается. Если это не мой мобильный, то откуда же идет сигнал?

Сажусь, пытаясь определить источник звука.

В моей комнате нет стационарного телефона, он есть только наверху, а в мобильном моей мамы установлена другая мелодия звонка. И всё же где-то, совсем рядом, звонит телефон.

Меня окатывает волна ужаса: взгляд мой падает на сумочку Кимберли, лежащую на письменном столе. Не может быть. Подхожу к столу, сердце оглушительно колотится в груди. Звук определенно исходит из сумочки. Резким движением открываю ее. На дне лежит мобильный Кимберли, заключенный в блестящий синий чехол, на экране мигают слова «НЕИЗВЕСТНЫЙ НОМЕР». Телефон звонит. Это невозможно. Мобильный Ким постоянно был разряжен, так каким же образом он не разрядился за несколько месяцев?

Телефон звонит.

Опасливо протягиваю руку, нажимаю зеленую кнопку и прикладываю телефон к уху.

– Алло?

В трубке раздаются шипение и треск, какое-то жужжание и приглушенные голоса.

– Слы… иш… меня?… Не должен…

– Кто это? – спрашиваю, крепче прижимая телефон к уху, изо всех сил напрягаю слух. Но в трубке воцаряется тишина. Отнимаю телефон от уха: экран погас. Жму кнопку включения, но мобильный отказывается включаться, потому что батарея давно разряжена.

Быстро запрыгиваю обратно на кровать, вырываю шнур зарядки из своего телефона и подключаю мобильный Кимберли к сети.

Подтаскивая к кровати стул, плюхаюсь на него и с замиранием сердца наблюдаю, как на экране мобильного возникает изображение батарейки, в нижней ее части мигает красная полоса. Наклоняюсь над прикроватной тумбочкой, не сводя глаз с телефона. Кто же, черт возьми, звонил?

Я жду, жду, но телефон отказывается заряжаться. Мои веки тяжелеют. Помню, как надоедал Кимберли, требуя, чтобы она купила новый телефон, такой, чтобы можно было нормально заряжать, но она так и не сподобилась. Итак, я сижу и жду.

Просыпаюсь как от толчка и понимаю, что опять лежу в кровати, с головой укрытый одеялом.

Я даже не помню, как снова лег.

Ругая себя на чем свет стоит, перекатываюсь на бок и протягиваю руку к телефону Кимберли, ощупываю тумбочку, осматриваю ее со всех сторон. Телефона нигде нет.

Неужели я отключил его от сети, будучи в полубессознательном состоянии?

Перегибаюсь через край кровати, оглядываю пол, и тут кровь приливает к моей голове, так что шрам отдается болью. Пометка на будущее: мой мозг еще не готов к таким резким движениям.

На полу ничего нет.

В смысле, там валяется пачка печенья «Поп-тартс», а телефона нет.

Выбираюсь из постели, осматриваю письменный стол в поисках сумочки Кимберли, но… ее там нет. Место, где она лежала вечером, пусто.

Бессмыслица какая-то.

Медленно поворачиваюсь к шкафу. Вообще-то, если подумать хорошенько, бессмыслица – это если бы сумочка действительно лежала на столе. Я не клал ее на стол, сумочка по-прежнему…

Открываю шкаф и сразу натыкаюсь взглядом на коробку, задвинутую в самый угол, туда, где она всегда и стояла.

Поднимаю крышку и вижу туфлю, диско-шар и…

Сумочку, в которой лежит телефон, его экран выключен, батарея разряжена.

Глава 12

– Ничего этого на самом деле не было! Всё у тебя в голове! – пыхтит Сэм на следующее утро, пытаясь угнаться за мной.