Все фениксы превращаются в пепел (СИ)

Она ведёт своих солдат к смерти. Она знает, что Эрик убьёт их, потому что он — сильнейший из сильнейших. И если они встанут на его пути, он убьёт их. Да. Так оно и случилось. Нейт избавилась таким образом от Элитного Отряда, который был ей помехой во всём. Просто сборище глупцов.

И всё равно — слова Эрика ранят её.

«Почему? Почему ты выбрал её? Эту девушку. Она всего лишь рабыня! Она никто! Эрик, неужели ты окончательно сбился с толку?

Тебе нужна моя помощь!»

В попытках отвлечься от убивающих мыслей она рассказывает Людмиле об Аласторе. «Ты знаешь, что твой сын всегда был у тебя под носом?» — бормочет Нейт. Людмила в ужасе. Кажется, впервые Нейт видит её такой. Белой, как лист бумаги, с текущими по лицу каплями пота. «Я отдала его Куликову… для эксперимента…» — хрипит она немощно. «Для эксперимента?» — Нейт приподнимает бровь. «Он хотел попробовать на нём своё изобретение. Больше всего Куликов хочет научиться воскрешать мёртвых, а также контролировать их разум. Он безумен. И всё же невероятно хитроумен.

Нейт, ты должна вернуть Аластора ему. Если ты хочешь богатства и счастья для своей страны. Изобретение уже задано на параметры его мозга. Он работал над ним столько лет… И эти пять лет он потратил, чтобы вновь построить эту штуковину. И она так и не готова. Мы столько всего сможем, если эксперимент пройдёт, как надо!

Нейт, верни ему Аластора!»

Она плюёт на все законы и отправляется в Интериум, чтобы встретиться с Анджелой Кали. Она бесцеремонно прознает её грудь клеймором, однако не успевает сделать решающий удар — её воины яростно бросаются на неё. Плевать, если убьют её! Она хотела убить стерву, что посмела отнять у неё любимого! Хотела лично вонзить свой клеймор в её горло, заставить мучительно страдать… «Рана смертельная. Брось её. Уходи отсюда, иначе ты не поможешь Эрику», — говорит голос разума. И она отступает.

Она берёт с собой одного из Эклипсов целительного типа. Лили — её давняя подруга. Вскоре Эклипсы взорвут лагерь Фениксов, а там находится Аластор. Эрик сражается около Янтарного ущелья. Он не настолько дурак, чтобы брать маленького мальчика прямо в сердце сражения. Итак, Аластор в лагере. Она должна как-то забрать его, чтобы остальные воины не заметили этого. Как? Если они увидят, как она несёт на руках маленького ребёнка, они подумают, что она слишком милосердна для Империи Сосудов. Империи, где правит лишь жестокость. «Я верю тебе, Лили», — шепчет она. Она должна исцелить и заколдовать Аластора так, чтобы он смог выжить, даже если на него нападёт целая свора бешеных собак.

Даже если на него нападёт целая свора бешеных собак…

Эрика Кали доставили в темницу. Казнь — в десять утра. Его уже нельзя спасти. Спасти от самого себя. Нейт убеждается в этом, когда приходит проведать его. Он знает, что она убила отца. Он знает её.

«Эрик, я люблю тебя. Я хочу тебе только добра. Однако тебя можно спасти лишь от самого себя. Твои мозги промыты окончательно», — кричит она в мыслях.

Он называет её Её Величеством. И Нейт с трудом сдерживает внутри себя вопль отчаяния.

Она восходит на эшафот как палач. В руках блестит клеймор. Она смотрит на небо, и видит вдалеке-вдалеке вольных птиц, не знающих ничего о неволе и законах. А ведь они выживают, как-то добывают еду, они не должны убивать друг друга… Почему люди не могут так же?

Эрик дрожит. Плачет. А затем резко начинает улыбаться, а голос его обретает уверенность. «Что? Почему он резко изменился в поведении?» Он верит, что Аластор жив. Внутренняя связь? Может быть.

Она сама еле-еле скрывает дрожь. «Эрик… Мой Эрик… Я спасу тебя от самого себя. Я люблю тебя. Я надеюсь, что хоть Влуцек вразумит тебя. Что он донесёт до тебя, насколько сильно я люблю тебя!» И она опускает клеймор на его шею.

Она открыла глаза.

Нейт нежно взяла белого голубя на руки. Тот, обессиленный и окровавленный, не стал даже сопротивляться. Только начал ворковать и немощно махать крыльями. Нейт подошла к окну и, открыв его, протянула руки с птицей на холодный воздух. Голубь мигом оживился и, даже не посмотрев на прощание своей спасительнице, упархнул куда-то вдаль. На смерть, оставив шанс на спасение далеко позади.

— Ты мне кое-кого напоминаешь, — прошептала Нейт. Брови её сомкнулись в линию.

Нейт тяжело вздохнула, почему-то продолжая смотреть на небо, словно белый голубь вернётся к ней. Надежда всегда отравляла её. «Надежда умирает последней», — так говорил Демьян, и как всегда оказался неправ. Именно это проклятое чувство породило столько бед. Как же хотелось высказать ему лично в лицо все обиды, весь гнев, что копился в ней.

Двери, ведущие в Зал Пепла, шумно отворились. Не успела Нейт обернуться, как услышала дрожащее эхо поспешных шагов. Тишина треснула, оставляя после себя непривычное цоканье.

— Ваше Величество, — громко и безэмоционально обратился к ней Эклипс.

Нейт поспешила убрать опечаленное выражение лица, обращаясь в лёд. Всего мгновение — и от её слабости не осталось и следа. Твёрдая оболочка императрицы, не знающей эмоций, а тем более сострадания. И эта маска удобнее всех сидела на ней.