Все грани любви

Вот вся семья и собралась вместе. Три чёрных гранитных памятника, а рядом простой насыпной холм, заваленный цветами, и простой деревянный крест.

─ Надо бы памятник поставить.

─ Поставим. Летом и поставим. ─ Старик положил руку мне на плечо.─ Ты посиди тут, а я подожду в машине.

Я положил такой же букет на холм и сел на лавочку. Нет. Ощущение потери напрочь покинуло меня. Я знал точно: моя Люба, моя Русалка жива, и она где-то рядом.

В посёлке меня ждал ещё один неприятный сюрприз. Клара.

─ Ты что тут делаешь?

Моя жена виновато улыбнулась.

─ Ты так ошарашил меня предстоящим разводом, что я решила приехать и поговорить с тобой лично.

Я взвыл.

─ И, видимо, не только со мной! Это ты сделала? Скажи!

Я не заметил, как вцепился в неё и изо всех сил. На лице Клары появилось сначала недоумение, а потом испуг.

─ Нет. Я тут ни при чём. Клянусь! Я не знала, что ты в Штатах. А потом я познакомилась с НЕЙ и поняла, что именно из-за неё ты решил бросить меня.

Я обхватил руками голову.

─ Люба! ЕЁ зовут Люба.

Клара кивнула.

─ Да. Я предложила ей, то есть Любе, деньги, чтобы она уехала, много денег. И она согласилась. Я и не знала, что она может попасть в аварию.

Клара закрыла лицо руками и зарыдала.

─ Я никогда не поверю, что Люба взяла деньги и просто исчезла. Она не такая.

─ И, тем не менее… Она сдала мне в аренду свой дом, подписала документы, взяла деньги и исчезла.

Клара подъехала к дивану, на котором я сидел, и положила свою руку мне на колено.

─ Она не любила тебя. Просто использовала. Поэтому, забудь. У тебя ещё будут женщины, много женщин. А я твой друг, самый верный друг. И я всегда буду рядом.

Это было невыносимо. Я вскочил на ноги.

─ Ключи!

─ Что?

─ Ключи от её дома.

Клара нахмурилась, но достала из кармана связку.

─ Если ты так нервничаешь, я снесу этот дом, сровняю его с землёй.

Я почувствовал, что сейчас взорвусь.

─ Только попробуй! Пока я жив, этот дом будет стоять.

Я направился к выходу.

─ Может, ты ещё и оплачивать его будешь? ─ Крикнула она вдогонку.

─ Непременно!

Трясущимися руками я отворил сначала калитку, а потом входную дверь и включил свет. В доме ничего не изменилось. Вот только не было ЕЁ. Я вошел в спальню. Кровать аккуратно заправлена, никаких следов наших безумств. Я пытался найти хоть что-то: записку, знак, символ, то, что могло бы подсказать, что же случилось на самом деле. Если бы Любе нужны были деньги, она бы не польстилась на те крохи, которые предлагала Клара. Я мог дать ей больше, намного больше. Нет. Тут что-то не так. Я прошёл в кухню. На столе стояла её любимая кукла, её талисман, и смотрела на меня огромными изумрудными глазами. Она оставила знак. Но, что он значит? Я сел на стул и разрыдался.

ГЛАВА 14

Греция

Я смотрела на синее-синее море Греции и вспоминала такие же синие глаза моего возлюбленного. Тут, в Афинах, на шикарной Вилле, принадлежавшей Мадлен, я провела восемь месяцев. Прошла зима, пролетела весна, а за ней и лето. Я ждала прихода осени.

Мы жили на Афинской Ривьере, которая находилась всего лишь в получасе езды от центра города. Глифа́да представляла собой один из самых красивых пригородов Афин. Шикарные пляжи, украшенные финиковыми пальмами, ласковое море и ослепительный солнечный свет. А ночью сотня клубов распахивала свои двери неугомонным туристом. Жизнь била ключом в ритме молодости, но текла мимо меня. Я с тоской вспоминала дикий пляж родного побережья, огромную корягу, выброшенную штормом на берег и стальные волны, пытавшиеся утянуть нас в тёмную пучину. Нас. Я вздрогнула. Нас уже не было. Давно. Не было и не будет никогда.

Я пыталась успокоиться, настроится на позитивный лад, но пока у меня это слабо получалось.

Вокруг всё было ново и прекрасно, но я тосковала по Родине, по своему посёлку, по дому. Это причиняло мне невыносимую боль. Все грани моей любви потускнели, погасли, а чувства замерли. И только Здравый Смысл постоянно напоминал, что я должна жить, ведь моя жизнь больше не принадлежала мне.

Я искала то, что может дать хоть какие-то силы и нашла. Каждый день я печатала письма Виктору. Я знала, он никогда не получит их и никогда не прочитает, но это было моей отдушиной, моей маленькой радостью. Я рассказывала с маниакальной точностью, чем занималась, о чём думала, и как вёл себя наш малыш. Моих неотправленных писем накопилось уже достаточно много. Я складывала их в коробку и прятала под кровать. Иногда я пыталась представить, как могла бы сложиться моя жизнь, если бы в неё не вмешалась Клара. Ещё стопка бумаги, и ещё одна коробка.

Вот и сегодня я стояла на берегу моря и всматривалась вдаль. Я знала, что где-то там, за горизонтом живёт мой любимый. Мысль о том, что он ЖИВ, наполняла меня надеждой.

– Вот ты где, милая, а я тебя обыскалась! – Мадлен шла по набережной и улыбалась своей солнечной улыбкой. – Роману Викторовичу пора обедать.

Она бережно погладила мой округлившийся живот и получила в ответ легкий пинок.

– Ой, он толкнул меня! Какая прелесть!