Все грани любви

Боже! Как просто! Я часто думала, какую версию преподнесла Виктору Клара, что такого она сказала, что мой Принц даже не попытался разыскать меня? А он взял и поверил, что я мертва. Но как он мог в это поверить? Подумав немного, я решила, что такое предположение выходит за грани фантазии, даже такой больной, как у Клары. Ведь для подтверждения этой версии, нужен труп, мой труп. А я сижу здесь, в шезлонге возле бассейна, на роскошной вилле Мадлен и пью вишнёвый сок. Значит, всё-таки она что-то рассказала Виктору. Что-то очень плохое про меня, потом надавила на жалость, и он решил остаться с ней. Тоже не сходится. Почему он не попытался разыскать меня, поговорить, если любит. А, если ненавидит, то почему назвал свой отель в мою честь? Если, если, одни если. Мысли путались. Я обернулась. Сара, наша домоправительница, вынесла Ромку.

─ Малыш проснулся и хочет есть.

Вот уже семь месяцев мы жили в Афинах. Сегодня Мадлен казалась особенно загадочной. Всё утро она молчала и только улыбалась, как-то по-особенному. Я решила, что это связано с её адвокатом и другом, который летел к ней из Испании.

─ Петрос. Он грек?

Мадлен печально улыбнулась.

─ Увы и ах. Он из СССР. ─ Крёстная сидела за туалетным столиком, старательно накладывала макияж и мурлыкала что-то под нос.

Я взяла щётку и начала аккуратно расчёсывать её прелестные платиновые волосы.

─ Мне кажется, что ты немножко влюблена в этого Петроса.

Мадлен глубоко вздохнула.

─ Иногда и мне так кажется. Но у меня есть свои принципы. И главный из них ─ никогда не портить жизнь своим соотечественникам. Да и фамилия у него неподходящая. Грабовский. Представляешь, что я стану госпожой Грабовской? Нет? Я тоже.

Она весело рассмеялась.

─ Я думала, он живёт в Греции.

─ Жил. Но его пригласили в одну крупную адвокатскую фирму на Коста Брава. А там у меня есть недвижимость. Я охотно предоставила ему свой дом. В Европе этого делать не принято, но мы русские, до мозга костей. Поэтому помогаем друг другу.

Мадлен повернулась ко мне и мечтательно закрыла глаза.

─ Мы обязательно поедим туда, когда Ромка немного подрастёт. Но сейчас у меня совершенно другие планы.

Свои планы Мадлен огласила под вечер, когда Петрос вручил мне новые документы. Теперь я стала госпожой Георгиадис.

─ Дорогой друг! Мне очень нужен твой совет.

Петрос смотрел на Мадлен, не отрывая глаз, и в этих газах я видела все грани того знакомого чувства, что заставляло сердце биться сильнее, наполняя его волнением и радостью. Как же моя крёстная этого не замечает?

─ Петрос! Я думаю, что Любе пора выйти к людям. Она должна общаться со сверстниками, ходить в кафе, в кино, развлекаться. Сколько можно сидеть в одном доме с весьма немолодой дамой и наблюдать, как та впадает в маразм?

Я не поняла, куда клонит крёстная.

─ В общем так. Я хочу, чтобы Любава поступила в университет.

Вот это поворот!

Петрос внимательно посмотрел на меня.

─ А ты этого хочешь?

Я пожала плечами. Меня абсолютно не тяготило общество Мадлен. Более того, жизнь за воротами Виллы меня пугала.

─ Пока не могу. Ромка ещё совсем маленький.

─ А я тебе на что? Я же самая лучшая бабушка на свете!

─ Ты вообще самая лучшая! ─ Я подошла к крёстной и крепко её обняла. ─ Но мне немного страшно.

─ Кого ты боишься? Клару? Ты теперь не Забелина. Начни жизнь с чистого листа.

Петрос открыл очередную бутылку белого вина.

─ За новую жизнь! А Вы, милая барышня, допивайте свой сок.

Мадлен стала серьёзной.

─ Ну, раз с преамбулой уже покончено, нужно перейти к главному. Итак, на какой факультет ты бы хотела поступить?

Я задумалась.

─ Раньше на филологический, как мама, потом на философский. Отец преподавал философию в Москве и был увлечён ею.

─ Твой отец был философом по жизни. ─ Печально улыбнулась Мадлен.

─ Девочки! А что вы думаете по поводу психологии? У меня приятель занимает весьма солидную должность в Пражском университете. Сильный факультет, престижный диплом. Имя Карлова университета стоит в одном ряду с Оксфордом, Сорбонной, Лейденом, Болоньей, Университетом Женевы, Бонном, с которыми он входит в Ассоциацию Европейских вузов. А у тебя, голубушка, в Праге есть прелестная квартирка, если ты не забыла.

Мадлен замахала руками.

─ Но там же нет моря! А Ромке полезен морской климат.

Петрос не сдавался.

─ Мальчику будет хорошо там, где будут счастливы его мама и бабушка. Вы же решили начать всё с чистого листа. Так начните там, где ничто не будет напоминать вам о времени, пронизанном болью и разочарованием.

Русско-греческий испанец в упор смотрел на Мадлен. И сейчас я вдруг поняла, что не только я пережила личную драму. Душа моей дорогой крёстной тоже покрыта шрамами и наполнена болью. К ней эти слова обращались в большей мере, чем ко мне. Жизнь с чистого листа. Наверное, Петрос был прав.