Все языки мира

Туфли марки «Рэйвел» из фирменного магазина на Хаммерсмит значились в первых строках моего списка. Я много раз останавливался перед витриной и много раз заходил внутрь, прежде чем в конце концов выбрал подходящую пару.

Когда-то я уже покупал туфли за границей, в Вене. Это было мое первое серьезное приобретение на Западе. Я вошел в шикарный магазин и, указав продавщице на приглянувшуюся пару, сказал по-немецки: «Ich möchte diese Schuhe kaufen»[43]. Хотя я изо всех сил старался, чтобы это прозвучало непринужденно, продавщица, вероятно, уловила в моем голосе неуверенность, а то и страх, потому что, поглядев на меня сочувственно, ответила как врач, желающий успокоить крайне нервного пациента: «Aber kein Problem. Bitte, nehmen Sie Platz!»[44].

Войдя в фирменный магазин «Рейвел» на Хаммерсмит, я заметил в дамском отделе двух девушек, которые, рассматривая туфли, громко переговаривались между собой по-английски. Мое внимание привлекла одна из них: высокая шатенка с красивым лицом, на котором выделялись чувственный рот и густые, сросшиеся на переносице брови. Наши взгляды на мгновение встретились. Я быстро отвернулся, но присутствие девушки с этой минуты не давало мне покоя.

Я украдкой наблюдал, как, собираясь примерить модные коричневые туфли на высоком каблуке, она разглаживает колготки, характерным жестом проводя ладонями от щиколоток до колен и чуть выше, а затем, закидывая ногу на ногу, поочередно надевает туфли, подходит к зеркалу и, выгибая в подъеме то одну, то другую ногу, поворачивает их, чтобы посмотреть, как туфли выглядят с разных сторон.

Вторая девушка, коротко стриженная блондинка, смотрела на подругу весьма критически.

— They look very uncomfortable, — вдруг донеслась до меня знакомая фраза, и, неожиданно для самого себя я рефлекторно, точно собака Павлова, произнес вслух:

— They are very uncomfortable. But women always wear uncomfortable shoes.

— Pardon? — сказала «моя».

— They are very uncomfortable, — повторил я уже менее уверенно.

Блондинка расхохоталась.

— Я вижу, ты учился по Александру? — сказала она по-польски.

Землячка! Землячка пришла мне на помощь! Я почувствовал облегчение, но и некоторое разочарование. Однако радость моя была недолгой. Вторая девушка, та, что так меня притягивала, не знала польского. Ее странный акцент выдавал иностранное происхождение. Она была американкой. Обе, как оказалось, работали на Хаммерсмит в кафе.

Я набрался смелости и, временно отложив покупку обуви, пригласил девушек выпить по коктейлю.

Поначалу я обращался к обеим — тут мне пригодилось знание нескольких английских анекдотов и поговорок, — но чуть погодя, исчерпав весь свой запас, перешел исключительно на польский.

— Так как же все-таки обстоит дело с твоим английским? — спросила полька.

— Могу объясниться, — уклончиво ответил я.

— Точно? Спроси у меня, умею ли я плавать.

— Что?

— Спроси, умею ли я плавать.

— Can you swim?

— На воде держусь, — ответила она по-польски. — Знаешь, что это значит? Это значит, что я плаваю как топор. И через минуту пойду ко дну. Утону.

Американка, которая не могла понять, о чем идет речь, вдруг взяла меня за руку.

— Speak to me… — с нажимом сказала она.

— What? What about? — выдавил я.

— About you. Your country. Your job. Your life. Who are you?[45] — выпалила она.

— Ну же, поговори с ней, — подбадривала меня полька. — Ты ведь кое-как объясняешься по-английски. Можешь, наверно, сказать, кто ты и чем занимаешься. Не видишь, что ты ей понравился? Неизвестно, впрочем, почему, — язвительно добавила она.

Американка продолжала держать меня за руку.

— Speak to me, please! — повторила она.

Армия английских слов, квартирующая у меня в голове, моментально бросилась врассыпную.

Полька попала в точку.

Я чувствовал, что иду ко дну. Тону.

Я молчал.

15 Числа Фибоначчи [46]

Электронное табло на башенке часов марки «Сони» показывало десять сорок пять.

Я включил телевизор. Биржевая сессия должна была начаться через пятнадцать минут. Правда, из-за аварии центрального компьютера три дня подряд объявление котировок запаздывало на час, однако компьютер, кажется, починили, и я надеялся, что на этот раз открытие произойдет вовремя.

Я посмотрел в окно. На крыше дома напротив, между красными черепицами кровли, появилась голова рабочего. Я подумал, что, если он, вызывая лифт, крикнет: «Вира!», это будет предсказанием улучшения конъюнктуры.

— Майна! Ма-а-йна! — раздался крик.

Майна. Вниз. Судьба явно наказывала меня за суеверность. Может, не следовало накануне покупать акции? «Не пытайтесь поймать падающий нож» — мелькнуло у меня в голове.

Слишком поздно. Это случилось. Я поймал падающий нож. К черту суеверия!

По второй программе телевидения шла передача о современном польском языке. Известный языковед объяснял, как делятся сложные слова. Я смотрел на него с интересом. Надо признать, что каждое выступление перед камерой он умел превращать в захватывающий спектакль.

Землетрясение

Водорез

Громоотвод