Все игрушки войны (сборник)

Его сын Лоуренс окончил университет, но склонности к семейному делу не проявлял, предпочитая физику и химию. Причем не зря старался – сам великий Резерфорд, нобелевский лауреат, взял его в ассистенты. Хайд-старший был этому не рад и продолжал надеяться, что в скором времени наследник вернется к изучению тонкостей фамильного бизнеса.

Сам мистер Хайд был таким знатоком книг, что ему не пришлось прилагать усилия, дабы попасть в попечительский совет университетской библиотеки, напротив – его приглашали на каждое заседание особой открыткой с золотым обрезом, какие отправлялись только самым значимым персонам. Поговаривали, правда, и о том, что уважаемый библиофил на самом деле имеет выраженные ирландские корни и даже состоит в родстве с тем Хайдом^[3], который слывет чудаком и собирает сказки и предания по глухим деревням Коннахта и Лейстера. Но, сейчас, в начале XX века волшебные сказки даже в лучших домах были в большой моде, равно как и сочувствие романтическим ирландским негодяям.

Обычно взахлеб рассказывают о прогрессе, наступившем веке науки и просвещения. Конечно, на планетах всякое бывает. А случается, что перед началом системной колонизации территорию планеты не мешает очистить от части ненужного местного народонаселения. Согласно спецификации грядущих преобразований и террареформирования.

Вывозить лишнее население еще в более далекую галактическую глушь – нецелесообразно по многим причинам. Поэтому оптимальный вариант – оперативного решения вопроса при помощи пока еще правящих местных властей. Но, с учетом ранее развертывавшихся Столетней и Тридцатилетней войн, необходимо процесс ускорить, для чего и требуется использование более передовых технологий, открытие которых вполне естественно в наступивший век науки и прогресса. Не имеющего отношения к последующим печальным событиям, обычно переходящим в геноцид. А затем случается та самая конверсия и даже использование в мирных целях.

Впрочем, вполне возможно, что это были лишь пустые домыслы. Ведь сам мистер Джозеф Хайд никогда не был замечен даже в неподобающих модных разговорах. Казалось, он постоянно живет среди манускриптов и фолиантов, в крайнем случае – первоизданий Шекспира. А что до родства, то в теплое время года, когда закрывался университет, и студенты разъезжались по домам, букинист отправлялся куда-то в Пеннины, где у него, вроде бы, имелась маленькая фамильная усадьба. Ездил он туда и на День всех святых, и на собственные именины. А супруга мистера Хайда, как он рассказывал, жила там все время. Для ее хрупкого здоровья большой город оказался вреден.

Кстати, после одной из таких поездок слухи о его книжной коллекции начали затихать. Один отчаянный студент, дождавшись отъезда букиниста, решил тайно пробраться в его дом, чтобы хоть увидеть мельком легендарную библиотеку. Затею свою юноша осуществил легко, вот только книг не увидел совсем. И вообще, дом внутри был так уныл и пуст, что авантюриста охватил ужас, и он в панике бежал прочь. После чего и проболтался в ближайшем пабе о своих приключениях одному из еще не отбывших на каникулы сокурсников.

5 августа Лоуренс Хайд вернулся домой раньше обычного, но выглядел озабоченным.

– Отец, началась война!

– Она уже неделю как началась в Европе, – проворчал Хайд-старший. – Разве нас это так уж касается?

– Наша страна объявила войну Германии.

– Разве мало было войн за последний век? И еще будут…

– Мой учитель уезжает в Лондон. Ему предложена должность в адмиралтействе.

– Вот и хорошо. Наконец-то ты оставишь свои прихоти и сможешь заняться книгами, как подобает достойному представителю нашего славного рода!

– Нет, отец. Я еду с ним.