Всё или ничего (СИ)

- Почему тебя так это беспокоит? Он никогда не тронет тебя, - альфа легко поцеловал омегу в шею рядом с ухом.

- Не в этом дело, - Эдмунд вывернулся из объятий мужчины. - Мне неприятно вспоминать… мое путешествие.

- Я понимаю, - тихо произнес Чзеаре. - Действительно понимаю. Но мы преданы друг другу. Я не могу даже думать о том, чтобы отказать ему. Он пробудет здесь несколько дней и потом уедет.

- Может кто-то заподозрить…?

- Нет. Кто заподозрит в путнике пирата? Тем более, что Пандар никогда не показывает лица, впрочем, как и большинство путников в Валлирии.

- Значит, через месяц?

- Да.

- Зачем он приезжает?

- Ему… нужно переждать где-то несколько дней.

- Что переждать?

- Особенности своей физиологии.

- Что ты имеешь в виду?

- Это неважно. Поверь мне. Просто во время этого он ужасно уязвим. Ему просто нужно тихое место.

Эдмунд слегка кивнул, словно соглашаясь. Вопросов стало не меньше, но омега понимал, что больше муж ничего не скажет. А еще он понял, что больше так продолжаться не может. Если они оба не научатся разговаривать, то все пойдет прахом.

Тут они были похожи. Требовали искренности друг от друга, но при этом не желали раскрываться сами. А так не бывает.

*

Весна потихоньку окутывала все вокруг, заставляя огромные сугробы таять, а солнце - пригревать сильнее с каждым днем. Настроение Эдмунда неуклонно ползло вверх, когда он видел, что снега становится все меньше и меньше, а кое-где стала проглядывать желтая осенняя трава, из-под которой пробивалась нежная весенняя зелень. Все возвращалось к жизни.

Поместье перестало казаться Эдмунду таким мрачным. Омега ознакомился с планом дома, а так же небольшим парком, который был разбит перед ним. Парк был в ужасном состоянии: жимолость давно переродилась в нечто невообразимое и сплелась с вьющимися розами, которые стали совершенно дикими. Все вместе это было непроходимыми колючими зарослями.

Никаких цветов не наблюдалось в принципе. Все, что могло, либо померзло, либо было задавлено сорняками. В запасниках не было ни одного росточка, ни одной луковицы. Ничего.

Когда снег почти стаял, Эдмунд приказал вырубить все заросли под корень, а затем нанял садовника из соседнего города, который заново должен был разбить клумбы и дорожки, посадить кустарники и небольшие деревья. Садовник пришел в ужас от объема работы и запросил хотя бы двух помощников. Эдмунд согласился. Чезаре же сад волновал слабо. Он предпочитал просто оплачивать счета, довольный, что муж нашел себе занятие по сердцу.

Садовник старался на совесть. Через четыре дня он представил омеге план будущего парка, который тот полностью одобрил. Пожилой альфа предложил превратить подъездную дорогу в зеленую аллею, рассадив по бокам от нее деревья, которые со временем разрастутся и превратятся в зеленый коридор. Площадку перед домом засыпят мелкими камушками, от нее будут идти дорожки к разным частям парка. А то тут, то там будут пестреть клумбы всеми цветами радуги. На бумаге все выглядело бесподобно, и Эдмунд радовался, что можно превратить голую землю в цветущий край.

*

- Мне надо срочно уехать, - бросил Эдмунд, влетая в свою комнату.

Чезаре немедленно последовал за ним.

- Куда ты собрался? - нахмурился альфа, глядя, как спешно переодевается омега.

- В Даунхерст. Ричард написал. Ник нервничает, сегодня ночью у него спина разболелась, так он на уши весь замок поднял. Рик мне письмо прямо тогда и написал.

- Дай мне две минуты, - спокойно сказал мужчина, скрывшись у себя.

Он действительно был готов ровно через две минуты. Эдмунд не стал спорить, он попросту не видел в этом смысла. Омега страшно переживал за кузена, боялся не успеть. Конечно, в Даунхерсте был лекарь, но для Ника было важно присутствие именно кузена, а не кого-то постороннего. Ему так было спокойнее, и Эдмунд не мог его подвести.

Эдмунд вскочил на Боанергоса, конь нетерпеливо бил копытами, пока Чезаре седлал своего коня.

- Как поедем? Срежем через лес? - спросил омега, посылая Боанергоса рысью.

- Да. Карета там точно не проедет, а конь сможет. Я еще зимой проверял.

И они пустились в путь. Галопом они преодолели путь, который в карете занимал восемь часов, за четыре. Эдмунд постоянно гнал Боанергоса вперед. Ему казалось, что он уже опоздал, а от того омега не замечал даже боли в мышцах, которые отвыкли от бешеного темпа многочасовой скачки. А вот Чезаре, казалось, все было ни по чем. Он даже не запыхался.

Путники достигли города, когда на мир спустились мутные сумерки. Как только скрылось солнце, сразу стало по-зимнему холодно и ветрено. Чезаре заплатил магу за “пересылку” двух человек вместе с лошадьми, и после непродолжительного “перелета”, от которого потом звенело в ушах, скачка продолжилась. Спустя два часа показался Даунхерст. Словно почуяв близкую цель, кони воспряли духом и понеслись вперед с удовоенной силой.

Они влетели во внутренний двор, люди оборачивались им во след. Стоило спешиться, как конюхи тут же подскочили к путникам, беря коней под уздцы. Эдмунд требовательно постучал в огромную дубовую дверь. Чезаре несколько раз размашисто ударил по дереву, и дверь открылась.