Всё имеет свою цену (СИ)

Королева слегка улыбнулась, но, стоило ей взглянуть на мужа, как её улыбка угасла. Трандуил холодно смотрел на жену, не выказывая больше никаких эмоций, но душу его раздирала ревность. Он не желал, чтобы Эсмерленд принимала такие подарки от мужчины, явно к ней не равнодушного, и молча ждал её реакции.

— Брошь великолепна, я напишу ему и поблагодарю, — произнесла она и захлопнула коробочку. — Ты хочешь уехать прямо сейчас?

— Да, — ответил Арагорн.

— Я провожу тебя.

— Папа, пойдем уже, — сказала Таурэтари, дергая отца за руку.

— Пойдем.

— Милорд, — прощаясь, произнес Арагорн. Король кивнул ему и прошел с дочерью мимо.

— Я смотрю, ты еще не простила его? — обратился брат к сестре. Эсмерленд взяла Арагорна под руку, и они начали спускаться.

— Я запуталась, это все так сложно…

— Дорогая, не трать свою жизнь на обиды и ссоры. Я не оправдываю короля, но он хотел всеми способами удержать тебя…

— Мог бы выбрать способ понежнее, — перебила его королева.

— А дала бы ты ему время для нежности? Зная твой характер, я не удивлен его поступком. Ты бы на зло могла сбежать в Валинор, а потом всю свою бесконечную жизнь страдать из-за глупого упрямства.

— Ладно, я как-нибудь разберусь в своей жизни, а ты будь осторожен, — ответила Эсмерленд и поцеловала брата на прощание.

***

Миледи стояла возле зеркала и, в последний раз прикоснувшись щеткой к волосам, осмотривала себя. Мягкий бархат отливал полночной синевой, а низкий лиф, расшитый серебристыми бабочками и крохотными алмазами, открывал грудь и подчеркивал тонкую талию. Юбка платья мерцала в свете свечей маленькими звездочками и, слегка расширяясь книзу, переходила в небольшой шлейф. С помощью заколок Галандиль убрала волосы госпожи назад, открывая лицо и плечи.

Эсмерленд взяла еще одну заколку, собираясь подколоть выбившийся локон, но звук открывшейся двери заставил её повернуться. Трандуил вошел в спальню жены через парадный вход и остановился в нескольких метрах.

— Ты готова? — спросил король, осматривая королеву с ног до головы.

— Почти, — ответила она, закрепляя заколку в волосах.

Её Величество чуть отстранилась от зеркала и повертела головой, осматривая прическу. Волосы струились по спине, но больше не норовили падать на грудь. Эсмерленд, кинув взгляд на столик, остановилась на открытой коробке с ожерельем из темно-синих сапфиров, гармонировавших с её нарядом.

— Я помогу, — услышала она голос за спиной и почувствовала, как пальцы мужа нежно убирают волосы. Трандуил, не прекращая смотреть на жену, ловко застегнул колье на шее и убрал руки.

Его камзол из светло-серебристой парчи буквально источал сияние, а в гармонии с платьем королевы цвета полночного неба казалось, что он рассыпается мириадами звезд по небосклону.

Королева повернулась, оказавшись в нескольких сантиметрах от его груди, и произнесла:

— Я готова.

Владыка отступил от неё, пропуская вперед, но руки не подал. Во-первых, король не был уверен, что она её примет, а ругаться с ней сейчас он не хотел. Во-вторых, предприняв несколько неудачных попыток в примирении с женой, он решил пустить все на самотек, надеясь на время и благоразумие Эсмерленд. Однако возле выхода из покоев Трандуил взял жену за руку, и они вышли, как король и королева.

После праздничного ужина последовали танцы. Милорд кивнул музыкантам и, взяв руку жены, повел в центр зала. На всех праздниках, вне зависимости от их отношений, король и королева танцевали первый танец. Менестрель извлекал из арфы чудесную мелодию, буквально погружая зал в чарующие звуки. Трандуил слегка придерживал талию жены, грациозно кружа её в танце. Голубые глаза бесстрастно смотрели прямо в карие, что немного нервировало Эсмерленд. После того, как она днем приняла подарок Элрохира, муж перестал вообще проявлять к ней хоть какие-то эмоции. В его взгляде не было даже привычной надменности или холодности, одна сверкающая небесно-голубая пустота.

Музыка начала затихать и, сделав последний вздох, арфа замерла. Владыка коснулся губами руки королевы, благодаря за танец, и отвел к столу. Эсмерленд не стала присаживаться, а, взяв бокал, отошла к стоящей у стены Тауриэль.

— Наконец-то ты не несешь службу во время праздника! — пытаясь отвлечься, воскликнула королева.

— Его Величество приказал охранять Голлума Морнэмиру, а мне сказал, что желает видеть меня здесь.

— Ты прекрасно выглядишь! Я вообще в первый раз вижу тебя в платье, — сказала Эсмерленд.

К ним подошел Синголло, приглашая эльфийку на танец. А Эсмерленд закружилась в паре с Нимефелом. Когда девушки снова встретились у стены королева спросила:

— Тауриэль, утоли мое любопытство, неужели все попытки Синголло добиться твоего расположения безрезультатны? Неужели его чувства не нашли отклика в твоей душе?

— Любовь — это призрачное чувство, оно отнимает волю, парализует разум. Любить — это больно. Я больше не хочу страдать. — Последняя фраза была сказана шёпотом.

— Лучше любить и потерять, чем не любить вообще, — посмотрев в глаза Тауриэль, сказала Эсмерленд. — А почему Морнэмир охраняет Голлума? — меняя тему спросила королева.

— Так приказал Его Величество.