Все, кого мы убили. Книга 2

– Дело сие хлопотно и вызовет толки, особенно же заинтересуются соперники. Подозреваю, что главные действующие лица и без того хорошо знают друг друга во все века. Кроме того, толковые исполнители на дороге не валяются. Мы не знаем, сколько их ездило, но успеха добивались единицы. Некоторых ведь использовали не единожды, и я готов это доказать. Как говорится, выгоды от их бытия превышали невыгоды, как и в случае с Турцией сегодня… А знаете что, – я от волнения встал, – это сравнение пришло мне в голову только что. Любое подозрительное хождение – это тайнопись. Шифрованное письмо все норовят разгадать, а посланца пытать, дабы выведать ключ. А чем стеганограмма отличается от шифрованного послания? Тайное сообщение выглядит как обыкновенное – никто не догадается, что оно скрывает, даже гонец. Точь в точь, как наши посланники. Во всех их, обыкновенных с виду, путешествиях, нам требуется как сквозь решётку Кардано выявить несколько искомых знаков. Их потому и не убивали, дабы не добавлять к обыкновенной истории хождения необыкновенного конца.

Орлов что-то быстро записал в крохотной книжке, которую после спрятал в карман.

– Мне показалось, что едва ли не все подозрительные путешествия совершены купцами.

– Это до известной степени имеет причиной то, что купцу легче передвигаться, имея средства и не обременённому одной лишь церковной или государственной обузой. Отношение к купеческому званию в землях инородцев терпимее – плати пошлину и ступай с миром. Купцу легче дать поручение найти манускрипт: они люди хваткие, грамотные, и могут купить, выменять или украсть. С ними легче рассчитаться в конце дела и даже купить молчание. Купец издавна поставлял не только товар, но и знания. Впрочем, тут мы переходим к другой персоне, в своё время умнейшей и образованнейшей – Арсению Суханову. А он купцом не был, хотя, без сомнения, обладал всеми талантами этого звания.

– О нём я слышал немало. Понятно, что миссия его была разведывательной.

– Прошу простить, Алексей Фёдорович, – я приложил руку к сердцу, – но как раз непонятно. Зачем он отправился в Каир? Исполнять одну задачу: проверить, как ведутся обряды в греческой церкви. Патриарх Иерусалимский Паисий критиковал наши обряды, находясь в Москве, что и вызвало суматоху в верхах. К иверцам Арсений ездил раньше и сам не признал их обряды вполне благочестивыми. В Константинополе он не говорил со Вселенским патриархом по причине убиения последнего по приказу султана как раз перед тем; оставалось два: в Александрии и Дамаске. В Александрии он Иоанникия не нашёл, посему поднялся до Каира, где имел беседу с ним и с архиепископом Синайской горы Иосифом.

– Всё пока чисто да гладко.

– Чисто там, где чистят!

– Вы намекаете, что рассказ претерпел поздние правки?

– И я готовлю доказательство, но покуда позволю себе продолжить пересказ. Из Каира он отбыл в Иерусалим. Где и провёл несколько месяцев до Пасхи в общении о благочестии с тем же патриархом Иерусалимским Паисием. Который, как мы помним, и без того долго жил в Москве, а после вместе с Арсением едва ли не год путешествовал до Валахии. Так что ничего нового в деле отправления служб и перстосложении Арсений узнать не мог.

– Что же они обсуждали?

– Может, кремлёвские сплетни? Ближе Каира опасались, а там сели, наконец, от души поточить лясы.

– Согласно вашему рассказу, Каир уже лет четыреста как проходной двор для шныряющих там русских шпионов, так что… – Орлов снова посерьёзнел: – Продолжайте.

– Не забудем, что Арсений перед тем, ещё будучи в Валахии, провёл аж четыре прения по этим вопросам с греками, и имел твёрдую позицию о том, что как раз грекам, утратившим самостоятельность и находящимся в самом плачевном состоянии, есть чему поучиться у московитов, сохранивших традиции старины незыблемыми. Впрочем, сами греки высказывались в том смысле, что обрядовая сторона неважна в религии – как хочешь, так и крестись. Однако царь Алексей Михайлович опасался поспешного решения. Но тем паче странным было отправить и далее на Восток твёрдо стоявшего на своих позициях Арсения, а не кого-то иного, согласного с мнением о древнем благочестии греков. Вообще, трудно сказать, насколько расследования Суханова повлияли на окончательные правки, ведь в год, когда он вернулся в Москву, бывший Вселенский патриарх Афанасий уже находился там и лично участвовал в справе книг. И в обычных хождениях многое не согласовано, цели не достигаются, а задачи не исполняются. Невольно думаешь, а не писалось ли основание после исполнения тайной миссии таким образом, чтобы все описанные в книге действия худо-бедно совпали с путешествием без упоминания предмета главнейшего?

– Положим, писалось. Арсений даже не скрывает того, что документы, отосланные ранее по морю, пропали вместе с милостыней Антиохийскому патриарху, попав к пиратам, то есть само хождение он описывал позднее.