Все кошки смертны, или Неодолимое желание

С одной стороны, она добралась туда самостоятельно, но с другой ― я не строил особых иллюзий насчет ее дееспособности. Свидетельница явно не в кондиции для серьезного разговора. Вряд ли по меньшей мере до наступления следующего дня можно будет с уверенностью считать, что она находится в здравом уме и твердой памяти. Но уйти и оставить ее одну я не решался: давешний инцидент в «Холодной утке» вкупе с намеками Цыпки насчет того, что Нинель в последнее время «многие ищут», не позволяли поступить столь непрофессионально.

Мне светила долгая и скучная ночь в чужой квартире. На узком диване, но с широким выбором, как скоротать неожиданно выпавший досуг: между любовным чтивом и просмотром эротического кинца.

Для начала я решил перекурить. Раздвинул тюлевые занавески, открыл балконную дверь и вышел на свежий воздух. Ночь стояла прохладная, и я с удовольствием устроился там, облокотившись на перила и разглядывая теряющуюся во тьме округу.

В моем пролетарском «жилтовском» (народное название от фамилии знаменитого архитектора Жолтовского) света почти не было. Редкие окна светились разве что в Стеклянном доме да в элитной цекушной башне напротив. Немного продрогнув, я вернулся обратно в гостиную. Постоял в раздумье у книжной полки и остановился на астрологии. Сняв с полки книжку, раскрыл ее наугад. Вернее, она сама раскрылась — причем на определенной странице, озаглавленной «Овен». И не требовалось быть Шерлоком Холмсом, чтобы определить, почему: именно на этом месте книгу раскрывали чаще всего. Текст здесь оказался буквально испещрен нервическими карандашными значками, галочками, сдвоенными и строенными восклицательными знаками. Видать, Нинелечка весьма серьезно относилась к мнению астрологической науки о себе и своих перспективах.

«Овен ― натура увлекающаяся, ― гласила первая же трижды отчеркнутая сентенция. ― Он часто влюбляется, часто меняет партнеров и каждый раз думает, что эта любовь навеки. Овен, как и другие огненные знаки, не любит ущемления своей свободы, поэтому применение к нему силы или дисциплинарных мер часто приводит к прямо противоположным результатам».

На полях рядом с последними строчками стояли аж счетверенные, как зенитный пулемет на турели, восклицательные знаки.

«Овен никогда не будет тратить время на окольные пути, касается ли это личных отношений или дороги в прямом смысле. Его прямота и простота выражения мыслей и желаний порой обескураживают».

Два раза жирно подчеркнуто. Ну-ну, подумалось мне, посмотрим.

«Овны склонны обманываться, ― читал я дальше, ― они частенько верят в воздушные замки и в то, что свои грандиозные замыслы они обязательно приведут в исполнение. Неудачи переживаются Овнами очень болезненно. В ярости ― а она вспыхивает мгновенно ― они не помнят себя и могут натворить беды, тем более что их планета Марс покровительствует войне и насилию».

Огромный вопросительный знак на полях и три восклицательных.

Интересно, задумался я, к чему именно из вышесказанного относится вопрос?

Но кульминация следовала ниже. Я судил об этом по следующему абзацу, который был не просто отмечен ― его тщательно взяли в узорную рамочку, украшенную цветочками и виньетками.

Поняв, что надо сосредоточиться, я прочел: «Положительные качества Овна ― невинность и наивность, слепая вера и безрассудное мужество. Отрицательные ― болезненное самолюбие, необузданность, агрессивность и импульсивность без оглядки на обстоятельства…»

Н-да, зевнув подумал я, вот уж воистину: нет порока в своем отечестве! Сильная все-таки наука эта астрология, если даже посапывающая за стенкой обдолбанная овечка благодаря ей еще не теряет надежду найти в себе и наивность, и невинность. Я отправил глупую книжку обратно на полку. И тут приметил, что из-за нестройного частокола потрепанных жизнью любовных романчиков выглядывает краешком что-то совершенно инородное в этой развязной толпе неряшливых переплетов. За книгами, вжавшись в заднюю стенку, пряталась от посторонних глаз не замеченная сразу еще одна, виниловым переплетом смахивающая на блокнот для записей. Сердце сыщика осторожно заликовало в предчувствии удачи: книжечка была довольно пухлой. Никаких моральных запретов на чтение чужих бумаг в данной ситуации мне не виделось, и я извлек добычу на свет божий. А в качестве единственной предосторожности переместился вместе с ней на диван, усевшись так, чтобы не терять из виду дверь в спальню Нинель. Разочарование снова ожидало меня. Под мягким винилом тоже оказалась книга, хотя и несколько специфического содержания. На титульном листе было написано: «Человеческие сексуальные извращения и девиации (отклонения)». Я бы тут же и отбросил ее, но помешала профессиональная подозрительность: а чего это она прячется за другими книжками, да еще единственная обернута в обложку? На этот раз я легко подавил в себе желание для первого знакомства открыть что-нибудь наугад и обратился к началу.