Все кошки смертны, или Неодолимое желание

― Валентин Олегович, ― негромко позвал Ядов, — вас ждут.

Валька появился в кадре так, что одна из камер крупно взяла его лицо. Он казался возбужденным, глаза неестественно блестели в ярком электрическом свете. На нем не было ничего, кроме короткого махрового халата. Подойдя к гробу, он выждал немного, а затем медленно потянул на себя покрывало. Что было дальше, я пропустил, потому что Люсик, держась за горло, вскочила и опрометью бросилась вон из комнаты. Я дернулся за ней и через незакрытую дверь туалета увидел, как сотрясается от безудержной рвоты ее спина.

― Голову подержать? ― спросил я, чувствуя, как у меня самого подступает тошнота.

Она только промычала отрицательно. Ее продолжало выворачивать наизнанку.

Я вернулся обратно к монитору очень вовремя: что-то непредвиденное происходило в разыгрываемой на экране драме. Понос дергался поверх лежащей в гробу девушки, душа ее обеими руками. Все вокруг кричали, Ядов пытался вывернуть руки своего пациента, еще одна девушка, в которой я неожиданно признал Светку Михееву из Пензы, безрезультатно старалась ему помочь, в ярком свете бились белые ноги лежавшей в гробу актрисы. В-П страшно, по-звериному зарычал и обник. Его наконец удалось оттащить, и он упал куда-то за кадр. Ядов со Светкой подняли девушку на руки, доктор ногами грубо столкнул гроб с каталки и уложил ее на освободившееся место. Начал делать ей искусственное дыхание, потом остановился, прокричал, задыхаясь, протягивая руку куда-то назад:

― Адреналин! Шприц с самой длинной иглой!

Но даже мне было видно, что поздно. Сначала в кадре мелькнуло перекошенное лицо доктора с крупными каплями пота, потом оно пропало, и я смог наконец разглядеть обнаженную девушку на каталке. Это была Марта Панич.

Только тут кто-то сообразил выключить камеры, и экран погас, пошли белесые полосы. Рядом со мной, сжимая у горла кулаки, стояла Люсик: я даже не заметил, как она подошла. Мы оба молчали. Потом я встал, не очень твердыми ногами дошел до кухни и долго пил воду прямо из крана. Люсик так же жадно напилась из чайника, и мы присели у стола: обоим инстинктивно не хотелось возвращаться в комнату с монитором.

― Как фамилия этого человека? ― спросила Люсик.

Но я почти не слышал ее. Мои мысли целиком были заняты совсем другим: если Марта Панич убита больше двух недель назад, то кто звонил сегодня мне и Малаю? Ясно, что это ловушка, но для кого? Для него или для меня? Или для обоих?

Я рванул в прихожую, нашел в куртке мобильник, но телефон Малая не отвечал. «Перезвоните позже…» Позже, черт возьми, будет поздно!

Меня теперь тоже начинало колотить.

Как же так, как же так, вертелось назойливо в голове. Ведь Малой-Малай вел свое расследование параллельно, хотя мы и часто с ним пересекались. Кто, кто мог знать о нас обоих одновременно, да еще иметь наши телефоны, особенно Малая? Если ответить на этот вопрос, все встанет на свои места…

И тут, как бывает, когда долго и безуспешно решаешь трудную задачку, все встало на свои места абсолютно внезапно. Пазл сложился, и картинка оказалось такой простой и незатейливой, что только диву оставалось даваться, как я не распознал ее раньше… О нас с Малаем одновременно мог знать только сам Малай.

Мы часто пересекались… Как он оказался тогда у офиса «Фаруса»? Еще интереснее: волшебное спасение Прокопчика подоспевшим на мотоцикле пензенским Марло! И уж совсем чудо: Малай со своим травматическим пистолетом на 2-й Владимирской… Да, последнее: только сегодня он ломился к Люсик, которая по моей просьбе разлочивала диски!

Мобильник все еще был у меня в руках. Я набрал номер Прокопчика. Он снова ответил снулым голосом, но я не собирался давать ему и дальше спать на рабочем месте.

― Встань! ― скомандовал я. ― Быстро подойди к моему столу и…

Я на секунду задумался.

― И переверни мой телефонный аппарат.

― Чего-о? ― не понял Прокопчик.

― Посмотри, что у него на заднице, идиот! ― заорал я.

― «Жучок», ― после небольшой паузы растерянно произнес он. ― Самый обыкновенный «жучок»…

Ай да Северин, подумал я со злостью, ай да старый идиот! Сколько раз я проделывал подобные фокусы с другими ― и надо же! Купился на такую простую подставу!

Я даже отчетливо вспомнил момент, когда это произошло. «Нервы у вас. Это ребятишки с мотоциклом балуются. Как их там теперь… Байкеры…» Я отвлекся на неожиданный грохот под окном, показавшийся мне взрывом гранаты. Вот этим моментом он и воспользовался. Сам его наверняка и организовал ― Малай ведь у нас мотоциклист, не так ли?

Как профессионал я готов был даже восхититься этим фокусом. Но времени на подобные эмоции не оставалось. Никакая Марта, даже поддельная, Малаю не звонила, он снял информацию об этом с того же «жучка» в моем офисе. Значит, ловушка была рассчитана только на меня. А поехал туда Малай. Со старшим Паничем.

Я взглянул на часы: 18.40. Оставалось восемьдесят минут, а больница за городом. И телефон у Малая отключен.

Я и не заметил, что Люсик опять стоит рядом со мной, уже в который раз настойчиво задавая один и тот же вопрос:

― Как фамилия этого человека?

― Какого? ― не понял я.