Все лики смерти

От неожиданности Кеннеди на долю секунды опускает ствол. Снова вскидывает. Рональд ревет в ухо:

– Живьем!!!

Кеннеди стреляет по ногам – одновременно с Рональдом. Кто попал – не понять, но коленная чашечка приемного сына чейенов словно взрывается изнутри. Кровавые ошметки летят в стороны. Он падает.

Только тогда Кеннеди оглядывается – туда, откуда прилетела стрела. Видит Одинокого Медведя. Лук еще в его руках – но уже бессильно опущен. Двое сыновей поддерживают отца с двух сторон – а он все сильнее наваливается на них. На губах пузырится кровь.

Раздается отчаянный крик одного из мальчишек, стоявших рядом с Кайзерманном. Паренек тоже оглянулся только сейчас… И – стремительной тенью он бросается к Винхаяте-Пересу – тот упрямо пытается подняться. Мальчишка оказывается за спиной врага. Подставив колено, загибает ему голову далеко назад – кажется, что слышен хруст позвонков. Тут же, мгновенно, режет ножом по горлу – глубоко, от уха до уха. Голова откидывается назад еще больше. Кровь бьет вверх – высоко, сильно… Рональд шипит что-то злобное. Кеннеди отворачивается, видит Элис – она поднимается с земли, на вид живая и невредимая…

Вдруг Кеннеди понимает, что уже не слышит стрельбы, – и довольно давно. Он подходит к Элис медленно, едва волоча ноги; тело – внезапно, за доли секунды – налилось ртутной тяжестью. Пытается что-то сказать ей. Не получается: во рту нечто мерзкое и клейкое. Кеннеди сплевывает вязкий комок. С трудом хрипит, показывая на ее куртку с бахромой, залитую кровью:

– Зацепило?

Элис качает головой. Отвечает, тоже с трудом, делая большие паузы между словами:

– Не моя, чужая… меня… по голове… обломком… не сильно… но отключилась… и тут этот…

Тяжело ступая, к ним подходит Кайзерманн, стягивает с головы каску. Говорит глухо:

– Нордуик убит. Кейли убит… Все ребята погибли. Один я остался…

Пальцы Кеннеди словно сами собой разжимаются. Автомат – ставший вдруг неподъемным, свинцово-тяжелым – падает. Кеннеди хочется упасть рядом с ним.

Кеннеди, Элис и Кайзерманн, лесной аэродром 8 августа 2002 года, 21:17.

Элис отбрасывает использованный шприц-тюбик. Достает новый, срывает колпачок с иглы, делает инъекцию у сгиба локтя – на этот раз себе.

Кеннеди стоит неподвижно, ждет результата укола, хотя сам уверен – не подействует. Подействовало. Свинцовая тяжесть уходит из головы – появляется чувство какой-то не совсем натуральной, звенящей легкости. Руки и ноги – о, чудо! – наливаются упругой силой.

Откуда-то появляется Рональд. Зовет их:

– Пошли! Надо колоть этого паскудника, пока теплый. Подыграете мне немного…

– Какого паскудника? – не понимает Кеннеди.

– Которого ты взял – Грега. Молодец, чистая работа. Не ожидал…

Они идут.

Грег полулежит-полусидит на земле, прислонившись к стене диспетчерской, – почти на том же месте, где полчаса назад так неудачно схватился с Кеннеди. Ему оказана первая помощь: грудь перетянута бинтом, глаза смотрят зло и внимательно, боли в них нет, – похоже, и он получил анестезирующую антишоковую инъекцию.

Рональд нависает над ним. Говорит негромко – мертвым, лишенным интонаций голосом:

– Ты сегодня убил моего лучшего друга.

Звучит это страшно.

Рональд оглушительно орет:

– Ты убил моего друга!!!

Он выдергивает пистолет. С маху, изо всех сил тыкает стволом в лицо Грегу. Вопит что-то нечленораздельное, но оглушительное.

Кровь из рассеченной скулы заливает лицо пленника. Он верещит – испуганно и громко:

– Не я!!! Не я!!! Не я!!! Не я!!!..

Кеннеди подыгрывает. Говорит холодно и равнодушно:

– Не марай руки. Пристрели эту падаль, и пойдем.

Рональд, похоже, готов последовать совету. Ствол упирается Грегу в висок.

– Сдохни, гребаный козел! – выкрикивает Рональд.

Верещание Грега сливается в протяжный визг. В районе промежности растет темное пятно.

В игру вступает Элис:

– Постой! Может, он сообщит что-то важное…

– Кончай его, – стоит на своем Кеннеди. – Задержанных и так хватает, на хрен он нам сдался… Стреляй, Рон.

У Грега – издававшего нечто совсем уж невнятное – вдруг прорезается дар связной речи:

– Они ничего не знают! Ничего! – визжит он. – Только я! Я!!!

И тут Рональд, по мнению Кеннеди, слегка торопится:

– Говори, тварь! Считаю до двух!!! Быстро!!! Кто все затеял?!

В глазах Грега что-то мелькает. Наверняка его тоже учили методам экстренного потрошения. Он заводит речь о гарантиях – и теперь голос звучит несколько тверже.

– Раз… – отсчитывает Рональд, не слушая. – Два! – И давит на спуск.

В последнюю долю мгновения ствол чуть меняет положение. Пуля рвет левое ухо Грега. Он вопит – и Кеннеди знает, что не от боли в кровоточащих лохмотьях, оставшихся от ушной раковины, – ее он сейчас не чувствует. Боль там, внутри, в разорванной барабанной перепонке.

Элис нагибается, почти кричит в уцелевшее ухо – со слухом у пленника сейчас проблемы:

– Вы правы, ребята! Ничего он не скажет! Кончай его, Рон!

Рональд, разбивая жертве губы и дробя передние зубы, вколачивает ствол в рот Грега.

– Отсоси напоследок, пидор!!!

Пленник пытается что-то прокричать – слов не понять.