Все люди - враги

- Вот уже несколько месяцев все просят меня объяснить это. Но ведь это не так просто, как дважды два четыре, это нельзя уложить в какие-то социальные или финансовые нормы. Это касается того неуловимого, что в глубине моего "я" борется за свое существование.

- Боюсь, что я не понимаю тебя, - сказала с иронией Маргарит, - скорее всего это просто какая-то галиматья, которой ты пытаешься прикрыть свое намерение поступить как величайший эгоист.

- Эгоист! Мне кажется, только эгоист мог бы так истолковать мои слова. Я не стал бы просить тебя покончить ради меня самоубийством и не назвал бы тебя эгоисткой, если бы ты отказалась.

- Значит, ты хочешь сказать, что совместная жизнь со мной - это самоубийство? Спасибо.

- Да нет! Я вовсе не хочу этого сказать. Но продолжать жить той жизнью, которой я жил до прошлого года и которая кажется м.не недостойной и нечестной, - это своего рода самоубийство. И ты сама, Маргарит, живя с таким человеком, будешь чувствовать себя более несчастной, чем без него.

- Хорошо, а что же это за жизнь, какой хо-чешь жить ты?

Тони подумал, потом медленно сказал?

- Здесь опять-таки ни на языке арифметических понятий, ни на так называемом общепринятом ничего не объяснишь. Разве ты поймешь меня, если я скажу, что та жизнь, какая мне нужна, это своего рода поиски жизненных реальностей, поиски бога, есл-и хочешь, а для меня бог - это нечто предельно физическое, не духовное, не общественное, не национальное.

- Ты говоришь о боге? - воскликнула с усмешкой Маргарит.

- Признаю, что это слово опошлено, - ответил он сдержанно, - но ведь я сказал раньше "жизненные реальности". Почему бы, в сущности, мне не употребить слово "бог", подразумевая под ним все то, что в этом мире "не я". Нечто такое, что неизмеримо выше меня. То, что я хотел бы познать; с чем желал бы общаться всеми своими чувствами, везде, повсюду - о городах, в прекрасных уединенных местах, в искусстве?

Маргарит расхохоталась.

- Ты напоминаешь мне Хампти-Дампти [Хампти-Дампти - персонаж из известной английской книжки для детей "Алиса в стране чудес" Кэролла.], тем, что для тебя какое-то одно слово означает множество вещей, - сказала она. - Неужели ты действительно веришь во всю эту чепуху?

- Я верю, что мои слова значат что-то для меня, хотя для тебя они, по-видимому, ничего не значат, - ответил он просто.

- Ах так, но, если ты хочешь анать, что я думаю.

я скажу тебе: по-моему, ты стараешься придумать для своего ухода от меня какие-то высокопарные объяснения. В жизни своей не слыхивала подобного вздора - общение с "не я"! Скажите! - Она остановилась, потом злобно добавила: - И, пожалуйста, не воображай, что я буду терзаться из-за тебя. И не подумаю.

Найдется кое-кто и получше. Я честно предупреждаю тебя, Тони, что если я встречу кого-нибудь, кто мне понравится, то сделаюсь такой же возвышенной, как ты, и буду общаться со своим "не я".

- Ты можешь поступать так, как ты сочтешь для себя нужным, - холодно сказал он и встал. - Если ты захочешь развестись со мной, я возражать не буду.

А теперь, если тебе больше нечего сказать мне, ты, может быть, извинишь меня, мне завтра рано вставать.

- Ах, меня выставляют? - воскликнула она, совершенно разъярившись. - Я должна сидеть дома и изнывать от скуки, пока тебя носит бог знает где?

И быть под рукой, когда тебе заблагорассудится вернуться? Я не желаю больше этого терпеть!

- Да ты можешь уехать сама по себе, когда и куда тебе вздумается.

- Все равно, все равно! Я не допущу, чтобы ты разъезжал бог знает где, путаясь со всякими девками!

- Что же ты намереваешься делать? - спокойно спросил он.

Она молча смотрела на него по крайней мере с минуту ужасным взглядом слепой, нерассуждающей, ревнивой ненависти, видимо, стараясь придумать какую-нибудь страшную угрозу, которой могла бы сразить его, и не находила ни одной достаточно сильной.

Тони снова овладело чувство, что тот внутренний мир, который он обрел в себе, стал неуязвим, словно между ним и человеческой ненавистью встал какой-то неосязаемый, но непроницаемый щит. Наконец Маргарит крикнула: "Вот увидишь!" Только это и смогла она сказать. Угроза оказалась до смешного ничтожной.

И она вылетела из комнаты, хлопнув дверью.