Все меняется

Разговор зацепился за проблемы с Суэцким каналом и довольно вяло вертелся вокруг них. Эдвард говорил, что и представить себе не мог, чтобы Насер согласился на управление канала международным органом. Его следовало остановить, надо было выдвинуть против него войска сразу же, как только произошел захват. Рейчел возмущалась тем, что политики считают силу лучшим способом решения каких бы то ни было затруднений. Диана уверяла, что всецело согласна с Эдвардом, и находила утешение в том, что французы на нашей стороне.

Рейчел ухитрилась переложить почти все свое крабовое суфле на тарелку Эдварда и теперь о чем-то беседовала с ним так тихо, что Сид не слышала ни слова.

Диана позвонила в ручной колокольчик, подавая знак убирать со стола. И многозначительно посмотрела на Сид, но ничего не сказала. В самом деле, думала Сид, им явно нечего сказать друг другу, но она знала, что Рейчел необходимо поговорить с Эдвардом о Хью, а ей – каким-то образом отвлечь Диану. Новый дом показался ей наиболее многообещающей темой для разговора.

– Дом прекрасный. Долго пришлось подыскивать его?

– Вечность. Эдвард, дорогой, много времени прошло, прежде чем мы нашли Парк-Хаус?

– Дорогая, я же понятия не имею. Всю работу проделала Диана – пересмотрела десятки домов и выбрала три, чтобы показать мне.

– Дом должен был находиться на таком расстоянии от Лондона, чтобы Эдварду было удобно ездить на работу, которой в последнее время прибавилось – с тех пор, как Тедди отправили в Саутгемптон. Бедный старичок возвращается домой без сил, мы оба с нетерпением ждем вечера пятницы.

Внесли следующее блюдо: оленину, тушенную, как объяснила Диана, в вине и бренди. Эдвард встал, чтобы взять с буфета бутылку бургундского.

Посудину с дымящимся содержимым поставили перед Дианой; от запаха Сид затошнило, заныла спина. Она попросила самую маленькую порцию и на этот раз коснулась руки Дианы, подчеркивая важность своей просьбы.

– Мы с Рейчел привыкли к очень легким ужинам – омлету или миске супа.

– Ох, Эдвард! Что же ты мне не объяснил? Сказал только, что хочешь угостить Рейчел особенным ужином, так что я, конечно, задумала небольшое пиршество. И, как выяснилось, напрасно. Мог бы и предупредить!

Рейчел, которая расстроилась не на шутку, поспешила вмешаться:

– О, Диана, не слушайте Сид! Вечно она тревожится из-за еды, особенно когда речь обо мне. А оленина пахнет просто восхитительно, мне не терпится попробовать.

Диана, которую удалось кое-как задобрить таким способом, положила в тарелку полный половник и протянула через стол своей золовке. Горничная внесла два овощных блюда – молодой картофель и горошек.

– Угощайтесь, – предложила Диана.

Эдвард, закончив разливать бургундское, повернулся к Рейчел:

– Это любимое бургундское Брига. Оно досталось мне, и эта бутылка была последней.

– Ох, Эдвард, дорогой, как это мило с твоей стороны.

Когда дошла очередь до тарелки для Сид, Диана, подчеркивая каждое движение, демонстративно положила ей половину морковки и два совсем крошечных кубика мяса. И подлила столько соуса, что утопила в нем все, что было на тарелке, которую затем протянула Сид.

– Надеюсь, ты голоден, – обратилась она к Эдварду зловеще-спокойным голосом.

– Разумеется. – Он злился: все складывалось совсем не так, как он рассчитывал, и он не мог понять почему.

Рейчел предпринимала отчаянные попытки спасти положение. Она осторожно глотнула вина, похвалила его, посмотрела в свою тарелку и решительно принялась за еду. В Сид она метнула взгляд, явно означающий «делай, как я», но от паров, поднимающихся над соусом, на Сид снова накатила тошнота, и после кошмарного инцидента в Хоум-Плейс ее парализовало от ужаса. Она даже не знала, где здесь находится ближайшая уборная… Так что в итоге она просто не стала есть.

С этого момента Диана игнорировала ее.

– О чем вы двое говорили? – спросила она через стол.

– Да так, о семейных делах, – ответил Эдвард.

– Ну, полагаю, если я теперь член семьи, мне тоже можно присоединиться?

– Видите ли, тут некоторые сложности, – заговорила Рейчел. – Я надеялась уговорить Эдварда пообедать вместе со мной и Хью. – Она покраснела. – Чтобы кое-что прояснить. В сущности, речь идет скорее о компании, чем о семье.

Оленину она перестала есть, но вино почти допила.

– Все, что имеет отношение к компании, относится и к семье, – вставила Сид.

Эдвард, подливая в бокал Рейчел, сказал:

– Рейчел, старушка, это бесполезно. Хью не переменит решения, а он, как-никак, глава компании.

Последовала краткая пауза, за время которой все присутствующие испытали прилив антипатии друг к другу. А потом случилось все сразу: Диана объявила, что на десерт крем-брюле, Рейчел вытерла слезы салфеткой и пожала Эдварду руку, а Сид, опустошив свой бокал (для храбрости), сказала:

– Уже поздно. Я думаю, нам пора домой. – И, повернувшись к Диане, добавила: – Напрасно вы тираните людей едой. Предоставьте им выбор. Не будет ли кто-нибудь любезен проводить меня в уборную?

– Покажи ей, Эдвард. Не хватало еще, чтобы ее вырвало на наш новый ковер.