Всё моё сумасшествие

По дороге я потеряла один сапог, но это нисколько не помешало скорости моего продвижения. Если в ту сторону мы шли, создавая значительный шум, то теперь звуки, с которыми коллеги неслись по воде можно сопоставить с ревом ракеты, взлетающей на Луну. Периодически раздавались оглушающие лес всплески воды: это кто-то из команды падал в озеро. Наконец я оказалась на окраине водоема. Дождавшись друзей, я бросилась вниз по тропинке, ведущей к городу. Спуск прошел практически мгновенно, и оказавшись внизу, мы обернулись, желая посмотреть на холм, скрывающий собой злополучный дом. Вот-вот из-за него должен появиться несущийся за нами маньяк. Но погони почему-то не наблюдалось.

***

“Я читала одну из рукописей предпринимателя, автора различных книг по физике, и просто хорошего человека, неоднократно дававшего интервью в местные газеты, в то время как дома разразился очередной скандал. Эта рукопись отличалась от предыдущих, написанных сухим языком с множеством скучных схем и непонятных обозначений. На этот раз Кладищева от чего-то прорвало и он решил написать фантастическую книгу про древнюю акулу – мегалодона. Данная тема казалась мне крайне интересной, я обожала доисторических тварей и с удовольствием пожирала страницы взглядом. Однако, в рукописи хватало и довольно странных сцен. Мне хорошо запомнились две из них. В самом начале несчастная акула, видимо от голодовки, слопала консервную банку, и поплатилась за обжорство напрочь забитой прямой кишкой. Но в жизни прибившейся к берегу, издыхающей доисторической твари появился луч света, спаситель, добрый и умелый человек (читай – Кладищев), который не побоялся помочь акуле, основательно поковырявшись рукой с целью извлечения банки сами знаете откуда. Вторая сцена смутила меня еще больше – когда акула была вылечена, и завела дружбу (после такого-то) с доблестным и умелым человеком, поглазеть на нее прилетела некая дама. Она добралась до места событий на вертолете, зачем-то решила спуститься с вертолета по веревке, запуталась, повисла вниз головой, и добрый, доблестный, умелый человек вдоволь насладился видом ее раскачивающейся на ветру груди, поскольку майка с дамы слетела. В книге я вычитала много интересных сказочных сцен. И как веселая маленькая девочка (читай – я) каталась на мегалодоне, как благодарная акула выловила доброму, умелому, доблестному человеку ракушки с дорогостоящим жемчугом, как она же спасла дельфина от других хищных тварей. В рукописи, огромное прожорливое чудовище, гигантское безжалостное плотоядное являлось олицетворением добра, любви и дружбы между человеком и животным.

– Ты что, не видишь, я все время болею, а мне работать надо! Зачем ты устроила дома сквозняк, открыла эту чертову дверь на балкон?! Мне иногда кажется, что ты специально ждешь, когда я сдохну! – Она отвлекла меня от чтения.

– Чего ты, зачем такие вещи говорить? – голос Ирины Григорьевны дрожал от наворачивающихся на глаза слез.

– Я лежала с туберкулезом полгода, чуть не подохла, меня все тогда бросили, включая вас! Вы уехали на турбазу, да… и веселились там, а Я!, я до рынка дойти не могла, лежала, исхудала на восемь килограммов!

Далее я услышала знакомые обвинения в адрес Ирины Григорьевны. Ирина Григорьевна – отвратительный, черствый (Она очень любила именно это слово) человек, который ненавидит Ее, и с нетерпением выжидает Ее смерти, чтобы порадоваться. Подобные скандалы происходили постоянно. Она кидалась оскорблениями, Ирина Григорьевна оправдывалась, и спустя пару часов все заканчивалось обоюдными рыданиями в разных комнатах. Хорошенько проревевшись, Она убегала на улицу, одинокая, беззащитная, выключив телефон. Я во время уходов начинала представлять что Ее убьют, Она попадет под машину, загрызут собаки – и так далее, насколько позволяла фантазия. Доводила себя до истерики мыслями и Ирина Григорьевна приходила меня успокаивать.

– Насколько же ты черствый человек, – казалось, из Ее уст вытекает яд, а не слова, – У тебя не сердце, а камень. Вот! – Она достала из кухонного ящика батон хлеба недельной давности и долбанула им по столу.

Теперь и мое настроение испорчено. Я слышу, как Она с грохотом открывает дверцы шкафа, собирается на улицу, хоть и болеет, подходит к двери, но.. останавливается. Ага, сегодня день укола, так что времени на прогулки нет.

Я покорно вошла в комнату, и задержавшись около стола принялась стягивать штаны с трусами. На тумбе ожидает набор юного медика – шприц, ампулы, спирт, стерильная вата и круглая острая пилочка, что открывает флаконы с лекарством. Она работает крайне профессионально – щелчок и ампула открыта, через секунду я слышу как набирается препарат в шприц, тут же моей кожи касается холодная ватка, ощутимый шлепок рукой (Она так делала, потому что считала – после удара укол покажется менее болезненным), и игла вонзается в место назначения.