Все мои мужчины (СИ)

— Замечательно! — сразу одобрил он. — Я сейчас принесу кофе.

Он принес горячий кофе и коробку шоколадных конфет.

А следом за ним в кабинет, тихонько постучав, заглянула невысокая смуглая девушка в белой рубашке и классического покроя юбке.

— Антон Станиславович, вы идете обедать?

Он сначала сказал «да», потом — «нет» и так при этом смутился, что я посмотрела на его коллегу с большим интересом. Ничего особенного та из себя не представляла — так, обычная скромная девушка, на которых часто женятся, но которых редко любят по-настоящему.

— Простите, Эля, я сейчас немного занят, — наконец, ответил он.

— Я понимаю, — покраснела та.

Она тоже посмотрела на меня, должно быть, сразу всё поняла и признала себя побежденной, потому что выскользнула из кабинета так же бесшумно, как и вошла в него.

— Ты в самом деле не голодна? — вдруг забеспокоился он. — У нас тут неплохое кафе. Я мог бы предложить тебе салат или пирожное, — и тут же стушевался: — Хотя, может быть, не очень удобно будет идти туда сейчас.

— Обычно ты обедаешь вместе с Элей? — в открытую спросила я.

— Да, то есть — нет, — залопотал он — вспомнил, наверно, как мы когда-то в редакции изредка обедали вместе, и подумал, что я упрекаю его за измену.

— Кажется, она тебе симпатизирует.

Он смущенно закашлялся.

— Я, право же, не уверен.

Но я знала — он врёт. Не мог же он, в самом деле, не заметить ее влюбленного взгляда. Да замечал всё, конечно, и воспринимал это, как должное. И даже, наверно, жениться на ней собирался.

И женился бы непременно, если бы я так бесцеремонно не напомнила ему о себе, не внесла смятение в его трепетную романтическую душу, не ворвалась струей свежего, волнующего воздуха в его размеренную спокойную жизнь.

Он боролся — я видела это. И чувствовал себя виноватым и передо мной, и перед Элей, и отчаянно делал выбор между нами. И я знала заранее, что в этом негласном споре проиграет Эля — такая славная и надежная, такая самоотверженная и искренне влюбленная в него. Разве могло быть по-другому? Невозможно же, в самом деле, есть кильку в томатном соусе, когда вот он, на блюдечке — бутерброд с икрой.

Судя по выражению его лица, он отправил Элю в прошлое и, сделав свой выбор, сразу просветлел.

— Я непременно должен посадить тебя на автобус, — решительно заявил он, когда я взглянула на часы и сказала, что мне нужно возвращаться на работу.

Он дошел вместе со мной до остановки, а потом неожиданно заскочил и в автобус.

— Проеду пару остановок! — с небрежностью миллионера, купившего персональный «Кадиллак», бросил он в ответ на мой удивленный взгляд.

Ну что же, я была польщена — времена Дон-Кихотов давно минули, и даже такой скромный поступок казался теперь почти рыцарством.

Молоденькая кондукторша, едва взглянув на нас, подала билеты и стала продвигаться дальше по автобусу, громко напоминая:

— Граждане пассажиры, оплачивайте за проезд.

— Оплачивайте проезд, — шепотом поправил ее Антон.

Я улыбнулась, и мы стали вспоминать коллег по работе, когда на следующей остановке кондукторша довольно бесцеремонно вклинилась в беседу.

— Гражданин, оплатите за проезд! — потребовала она, дергая его за рукав пиджака.

Он покраснел и возмущенно зашипел:

— Я оплатил его еще на прошлой остановке.

Кондукторша внимательно посмотрела на него, но на слово ему не поверила и устало попросила:

— Предъявите, пожалуйста, билет.

Проще всего было бы показать ей искомый билет, и она, конечно, тут же признала бы свою ошибку и даже, может быть, извинилась бы за беспокойство, но он почему-то предпочел другой вариант и отважно бросился сражаться с ветряными мельницами.

— Да как вы смеете! — он начал с возмущения.

Она в ответ тоже повысила голос и пригрозила, что высадит его из автобуса.

Жадные до бесплатных скандалов пассажиры придвинулись к нам поближе.

Антон еще больше покраснел (хотя это казалось почти невозможным) и вынужден-таки был свой билет продемонстрировать.

Пустяковый, казалось бы, случай, и он мог просто забыть об этом или, по крайней мере, сделать вид, что забыл. Но нет, он мастерски сделал из мухи слона.

— Я буду на вас жаловаться! — безапелляционным тоном заявил он кондукторше.

Та онемела от изумления, и только это позволило ему избежать еще большего скандала и ретироваться из автобуса с видом настоящего английского аристократа.

Но и на улице он продолжал изливать свое возмущение.

— Непременно нужно написать жалобу! — принялся убеждать он меня, хотя я и не думала возражать.

Я попыталась перевести разговор на другие рельсы, но он решительно вернулся к прежней теме.

— Ты не знаешь, где находится их контора? Ничего, я выясню у нас в транспортном управлении — они всех частных перевозчиков знают.

— Зачем тебе трепать себе нервы? — удивилась я. — Ты всё равно не знаешь, как ее зовут.

— Карина Никитична Заболоцкая! — торжествующе отрапортовал он. — У нее был бейджик на куртке. И номер автобуса я запомнил.

— Глупо скандалить из-за такой ерунды. Она просто ошиблась. Я слышала, кондукторов штрафуют, если контролеры обнаруживают в салоне безбилетных пассажиров, вот она и занервничала. Может быть, у нее плохая память.