Все мужчины негодяи?

Эвелина решительно поднялась с кровати. Она поправила юбки, пригладила рукой заплетенные в косу волосы. А затем прошла на цыпочках в соседнюю комнату, собираясь показать больному, кто здесь главный и кто устанавливает правила. Чем больше Джастин будет спать, тем быстрее поправится. А пока он не поправится, они не смогут вернуться в Лондон. Хотя где-то в глубине души Эвелине хотелось подольше побыть в живописной тихой сельской местности, она ни за что на свете не призналась бы в этом. Никому – даже себе. А тем более Джастину!

Тесную кухоньку освещала одинокая свеча. За столом сидел Джастин и угощался лежащими перед ним на тарелке яблоком и сыром. Вокруг его талии было намотано черное шерстяное одеяло. Это была единственная имевшаяся на нем одежда. Как будто после того, как Эвелина за несколько дней насмотрелась на его обнаженное тело, у нее выработался иммунитет к его привлекательности!

Когда она вошла, Джастин поднял голову.

– Извините, если я вас разбудил.

– Вы сейчас должны быть в постели, – проворковала она, осторожно прикрывая дверь в свою спальню.

– Я проголодался как волк.

Эвелина окинула взглядом остатки провизии и ответила:

– Вижу, этот голодный волк здесь хорошо поживился. – Она повернулась к маркизу спиной и подбросила в печь несколько поленьев. – Если вы не будете спать по ночам, вы никогда не поправитесь.

– Как я могу спать, если у меня все тело болит так, словно по нему прошлась наполеоновская кавалерия?

– Если бы вы приняли настойку опия…

– Ну уж нет, дудки! – резко возразил он. – Я уже говорил вам, что хочу сохранять ясную голову.

– Не стоит из-за этого так горячиться, – заметила девушка.

Отодвинув расшатанный деревянный стул подальше от стола, Эвелина села напротив Джастина. Ей, разумеется, совсем не обязательно разыгрывать из себя строгую начальницу и насильно заставлять его идти спать. Девушка чувствовала неловкость, ее щеки горели от смущения. Она рассеянно теребила в руках штопор, лежавший на грубо сделанном столе.

– Разве можно быть любезным, когда хочется кричать от боли?

Не поднимая на него глаз, Эвелина пробормотала:

– Поделом вам. Немного боли пойдет вам на пользу.

Посмотрев на Джастина и увидев, что в его серебристо-зеленых глазах промелькнула обида, она снова отвела взгляд. Эвелина прекрасно понимала, что ведет себя отвратительно, однако ничего не могла с собой поделать. Когда с ней рядом был Баркли, она становилась непредсказуемой. За малейшую его оплошность Эвелина готова была выплеснуть на Джастина весь свой гнев. Это неудивительно: она вынуждена денно и нощно усердно ухаживать за ним, лечить его раны. В то время как ей следовало бы заставить маркиза заплатить за свои злодеяния! Где в жизни справедливость?

Смущаясь оттого, что Джастин сидел перед ней полуголый, Эвелина устремила свой пылающий гневом взгляд в пол. От необходимости сдерживать свою ярость ей хотелось кричать.

Воцарилось тяжелое молчание.

– Нужно достать вам приличную одежду, – наконец заметила девушка, а сама в этот момент внимательно разглядывала свои юбки. Господи, какое у нее ужасно потрепанное платье!

– Знаю – это в высшей мере неприлично, но мне понравилось ходить в таком виде. Так я чувствую себя свободнее, – заявил Баркли, отправляя в рот очередной кусочек сыра. – Никогда не представлял, насколько легко чувствуешь себя, избавившись от предрассудков в виде нескольких слоев одежды. Я и вообразить себе не мог, что смогу прожить без моего камердинера. И вот вам пожалуйста! Только посмотрите на меня: я прекрасно обхожусь без его услуг!

– Это недостойно англичанина, – заметила Эвелина, глядя, как Джастин очищает яблоко от кожуры, отрезает кусочек яблока и кладет его в рот. После этого она снова опустила глаза и стала внимательно разглядывать свои сложенные на коленях руки. – И потом, Фаиза вас стесняется.

– А вы, Эвелина? Вас волнует моя обнаженная плоть? – насмешливо спросил Джастин.

Она попыталась сделать вид, что пропустила его слова мимо ушей.

– Ах да, конечно! Вы ведь ее уже видели раньше! – иронично добавил Баркли.

Щеки Эвелины стали пунцовыми, и перед ее мысленным взором мгновенно пронеслись волнующие воспоминания. Но она поджала губы, не желая попадаться на его удочку.

Маркиз наклонился к ней и добавил:

– И вы ее ласкали.

В горле у Эвелины встал комок. Она скрестила руки на груди, радуясь, что теперь ее щеки горят от гнева, а не от смущения.

– Если вы скажете еще хоть одно слово…

– И целовали…

– Довольно! – громким шепотом воскликнула Эвелина. Ей захотелось как можно скорее закончить этот разговор, который приводил ее в бешенство и… волновал. – Как вы можете так гордиться собой из-за того, что обманули невинную барышню и она сбросила с себя платье? Никогда не думала о вас как о бессовестном совратителе девушек. А вы, как выяснилось, исполнили свою роль лучше, чем любой из актеров на подмостках «Друри-Лейн»! Похоже, вы закапываете свой талант в землю.

Баркли наклонился к ней еще ближе, и его лицо оказалось на расстоянии ладони от лица Эвелины. Он почувствовал едва заметный аромат яблок.