Все мы - открыватели...

Австрийский офицер в сопровождении чиновника направился к судну, зачалившему за одно из массивных колец которской набережной. Он заранее был извещен Веной о том, что горный капитан Ковалевский направляется в Черногорию для поисков золота и что об этом просил русское правительство сам Петр Негош, правитель страны.

Между австрийцами и черногорцами сохранился непрочный мир, больше напоминавший перемирие. Стража которской крепости неохотно впустила в город нескольких черногорцев, присланных для встречи русского гостя. В их сопровождении он через главные ворота и покинул Котор. Ему предстоял подъем на хребет, за которым простирались древние черногорские земли.

Ковалевский не был новичком в горах. Он знал не только Алтай. С горсткой разведчиков золота ему приходилось пересекать таежные хребты Восточной Сибири, карабкаться на гольцы, подниматься к снежным вершинам. И все же он признавался потом, что совершенно изнемог, поднимаясь из Котора в горы. Безжизненной, серой стеной, лишь кое-где как бы забрызганной каплями зелени, хребет вздымался над заливом, и узкая тропа вилась между нагромождениями глыб. Солнце палило нещадно, Ковалевский то и дело отирал пот, а «переники», молодцы из свиты Негоша, казалось, не замечали подъема, легко перепрыгивая с камня на камень.

Потом дорога вышла на плоскогорье. Подул прохладный ветер. В последний раз оглянулся Ковалевский на залив, скорее угадывая, чем различая среди густой синевы крохотные парусники.

Под вечер он был у цели. Ему приходилось, конечно, слышать, что Цетинье мало похож на столичный город. И все же он был поражен тем, что увидел. В горной котловине белел монастырь с небольшой церковью. Вокруг стояло несколько домишек. Вот и весь Цетинье!

Ковалевского уже ожидали. Небольшой отряд воинов расположился возле надетых на пики отрубленных голов турецких беев и пашей. Ссохшиеся под горным солнцем и ветрами, они напоминали о битвах и победах.

Переники, сопровождавшие горного капитана, вскинули ружья для салюта. Встречавшие тоже принялись палить в честь гостя. «Толпы черногорцев окружили меня, приветствовали и целовали: я был в родной семье!» — рассказывал об этой встрече Ковалевский.

Его провели к Негошу.

Ковалевский увидел очень высокого, почти на две головы выше всех остальных, стройного человека, черные кудри которого падали на плечи. Он был одет просто, как все черногорцы, но на шее у него висел большой крест: по обычаю страны, ее правитель непременно принимал сан священника.

Однако ни в манерах Негоша, ни в убранстве его комнат не было ничего, что напоминало бы об этом. Правда, комнаты — их было всего три — именовались кельями. Но стены украшало дорогое трофейное оружие, турецкие кривые ятаганы с роскошно отделанными рукоятками. Рабочий стол Негоша был завален книгами. Здесь же лежали два пистолета и удивившие Ковалевского черногорские гусли, скорее похожие на домру, но только с одной струной, звук из которой извлекался с помощью смычка.

Негош отвел гостю одну из своих келий. Правитель Черногории хорошо говорил по-русски. Ковалевский услышал от него, что страна бедна, окружена врагами, что черногорцам нужно золото, нужен и свинец для пуль. Но когда горный капитан сказал, что намеревается прежде всего отправиться на восток и разведать местность с многообещающим названием Златица, Негош заметил, что сейчас это небезопасно: турецкие отряды то и дело переходят границу, нападая на горные селения.

Поскольку выбор маршрутов определялся не только соображениями геологического порядка, но и тем, можно ли в каком-либо месте искать золото без риска потерять голову, Ковалевский отправился сначала на относительно спокойный юг страны. Сопровождаемый все теми же хорошо вооруженными молодцами из свиты Негоша, он копал разведочные шурфы по берегам рек, впадающих в Скадарское озеро. В песках, промываемых Ковалевским, лишь однажды блеснули редкие золотые крупинки, но зато он исследовал интересную сталактитовую пещеру, проследил и нанес на карту извилины двух значительных рек, открыл месторождение железа. А главное, ему стал понятнее, ближе маленький гордый народ, рассеянный по неприступным орлиным гнездам.

Не найдя золота на юге, Ковалевский все же отправился к Златице. В летний зной он пробирался через пустынное высокогорное плато, где известняк, изъеденный, источенный водами, образовал еле проходимый карстовый ландшафт. Люди жили здесь в бедности и вечной тревоге, чаще держа в руках ружье, чем мотыгу. Даже монастыри, которые в католических странах Средиземноморья были оазисами довольства и благополучия, здесь, в глубинной Черногории, ютились в жалких пещерах.

Златица — возле нее разведчики все же были обстреляны турками — не оправдала своего названия.

Не нашел Ковалевский золота и во время третьего своего маршрута, самого дальнего и самого тяжелого, завершившегося восхождением на снегоголовый Ком, труднодоступную вершину, венчающую хребет.