Все мы родом из детства

Если соответствующие неврологические буквы в карточке обнаружились, стало быть, у ребенка собственные волевые механизмы слегка (или даже сильно) ослаблены, и родителю всяко придется над ним некоторое время «зависать» – по показаниям, вроде таблеток. Иногда просто достаточно держать руку у ребятенка на голове, на макушечке – и он в этом положении за двадцать минут все задания (как правило, небольшие) благополучно делает. А вот надеяться, что он их все в школе запишет, не стоит ни разу. Поэтому нужно сразу завести альтернативный канал информации. Вы сами знаете, что вашему ребенку задали, – и хорошо. Но волевые механизмы нужно развивать и тренировать, иначе они так никогда и не заработают. Поэтому регулярно (например, раз в месяц) следует немного «отползать» со словами: «О сын мой (дочь моя)! Может, ты уже стал так могуч, взросл, умен и т. д., что сможешь сам переписать упражнение? А задания к нему сделаем вместе?.. Сможешь сам встать в школу по будильнику?.. Сможешь решить столбик примеров?» Если не получилось: «Ну что ж, пока недостаточно могуч. Попробуем еще раз через месяц». Если получилось – ура!

Если букв нет, а ребенок вроде бы честолюбив, можно провести эксперимент. «Отползти» много существеннее, чем описано в предыдущем пункте, и дать ребенку «взвеситься» на весах бытия: «Что могу я сам»? Если нахватает двоек и даже пару раз в школу опоздает – ничего страшного. Тут что важно? Это эксперимент, не мстительный («Вот я тебе сейчас покажу, что ты без меня!..»), а дружелюбный («А вот давайте посмотрим…»). Ребенка никто ни за что не ругает, но вот малейшие успехи поощряют и закрепляют за ним в пользование: «Отлично, оказывается, мне не надо больше вот тут над тобой стоять! Это была моя ошибка. Но как я рада, что все выяснилось!»

Надо помнить: никакие теоретические «договоры» с младшими школьниками не работают, только практика.

Если нет ни букв, ни честолюбия (у ребенка), то надо школу пока оставить влачиться как есть и искать ресурс вовне – то, что ребенку интересно и что у него получается. Для каждого что-то такое есть. Если ребенок где-то будет комфортен и успешен, то школе от этих щедрот тоже достанется – от грамотного повышения самооценки все дети становятся чуть ответственнее.

Если у ребенка есть буквы, а у родителей – честолюбие («дворовая школа – это не для нас, только гимназия с усиленной математикой!»), то ребенка оставляем в покое и работаем с родителями.

Таков тот алгоритм, который обычно предлагаю родителям «Пети» я сама. Но среди наших читателей есть еще и педагоги, и психологи. Может быть, они захотят что-то оспорить или, наоборот, добавить или уточнить? Ведь проблема более чем распространенная, и их опыт наверняка многим пойдет на пользу.

Синее небо и белые овцы

В начале апреля мир отмечает день людей, больных аутизмом. Я решила написать на эту тему. Может быть, сумею кому-то подарить надежду?

Я не работаю и никогда не работала с семьями, где есть ребенок-аутист. Психологическая консультация – явно не тот метод, которым может быть преодолено или хотя бы существенно облегчено это страдание. Но было несколько встреч. О двух из них я сейчас и расскажу.

Встреча первая. Стасик

Подходя к поликлинике, я услышала вой. Стояла поздняя осень, все окна в поликлинике были закрыты, но вой шел откуда-то изнутри и был слышен очень отчетливо. Так пробивается сквозь все преграды волчий вой. Я имела дело с волками и знаю это доподлинно. Если говорить об эмоциональной составляющей, вой был гневно-тоскливый. «Только бы он (кто бы он ни был) пришел не ко мне, а к какому-нибудь другому специалисту!» – взмолилась я, поднимаясь на крыльцо.

Но – тщетно. Конечно же, он сидел, скрючившись, под банкеткой у двери именно моего кабинета. И выл. Рядом медленно суетились родители. Остальные посетители этажа (и взрослые, и дети) смотрели с испуганным любопытством и иногда давали советы.

– Ну что ж, берите и заносите, – вздохнула я.

Его звали Стасик. Ему было три с половиной года. Родители жаловались на задержку развития речи.

– А больше вас ничего не беспокоит? – почти не скрывая сарказма, поинтересовалась я.

– Да в общем нет, – ответили они, честно глядя мне в глаза. – Он дома спокойный, ни к кому не пристает, играет сам. Ходим мы куда-то редко, у нас еще младший ребенок есть…

– А как Стасик играет?

– Ну, как… нормально… переставляет в углу игрушки, у него есть какой-то свой порядок, он его никому нарушить не дает. Или просто возьмет что-то и стучит… или качает иногда…

– Это кажется вам нормальной игрой?!

– Ну да. А что? Только не говорит он ничего, врач-педиатр к младшему приходил и велел нам к вам сходить. Но вот свекровь рассказывала, что у нее оба сына только после трех заговорили…