Все мы родом из детства. Первая книга романа «Вера и рыцарь ее сердца»

Верина усидчивость в игре на пианино сразу разозлила брата. Отстаивая свое право на тишину, он переходил от угроз к активным действиям, но сестра не сдавалась, а вновь тарабанила гаммы, этюды, разучивала произведения знаменитых композиторов. Успех превзошел все ожидания: Вера – единственная ученица из класса Милы Ивановны, которая прошла на областной музыкальный конкурс юных пианистов!

Заключительный конкурс должен был определить, кому из девочек и мальчиков выпадет удача играть на концерте финалистов. Все конкурсанты сидели в большом зале, ожидая своего выхода на сцену, каждый из них систематически вытирал свои музыкальные нервные пальчики шелковистым белым платочком, что со стороны казалось выполнением особого ритуала для посвященных.

Музыкально одаренные ребята с опаской поглядывали друг на друга, выискивая среди своих сверстников возможных конкурентов. Вера понимала случайность своего участия на конкурсе, и, ко всему прочему, она не имела белого носового платочка, а ее пальчики были не тонкими и длинными, а короткими и мягкими, поэтому она чувствовала себя в этой музыкальной компании гадким утенком.

Наконец-то Веру пригласили в академический зал. Ожидая своей очереди, она слушала игру черноволосого маленького мальчишки, который уверенно сидел за роялем и без запинки играл свою концертную программу. С легкостью виртуоза, в темпе горного ручья, он исполнил этюды Черни и невероятно вдохновил Веру. Выйдя на сцену, девочка попробовала сыграть в этом же темпе сначала Баха, потом – Бетховена и, уже играя Шопена, поняла, что провалилась. Последним обязательным произведением ее программы был ноктюрн Кулдуса Кужамьярова. Эта ночная песня казахского композитора должна была стать лебединой песней в ее музыкальной карьере. После своего выступления Вера вернулась в зал ожидания, и ее возвращение было встречено высокомерным равнодушием юных пианистов, ведь после такого исполнения Бетховена и Баха для одаренных конкурсантов она уже не представляла никакого интереса.

«Никому и в голову не пришло мне посочувствовать. Как можно исполнять душевную музыку, когда у ее исполнителей нет чувства сострадания к тем, кто менее талантлив?» – думала Вера, в одиночестве идя в свой музыкальный класс.

Устроившись на подоконнике рядом со стареньким пианино, Вера обреченно рассматривала набухшие почки сирени, но весна уже не радовала. Как можно радоваться, если она подвела свою учительницу и у нее нет белого кружевного платочка пианистки, без которого даже оплакивать свой провал как-то несподручно?

Когда Мила Ивановна влетела в комнату с поднятыми кверху руками, Вера не на шутку испугалась.

– «Бить будет за провал? Прямо в классе?»

– Так, скажи-ка мне на милость, кто играет Баха, словно танцует кадриль?!

– Я, – покорно отвечала Вера.

– А Шопен, в чем провинился бедняга Шопен, что ты играла его прелюдию, как играют только на похоронах?

– Ни в чем, – тихо произнесла девочка и удрученно покачала головой.

– Если бы я не знала, кто такой Бетховен, то я бы подумала, что сонату в твоем исполнении писал пьяный человек, за которым гнались голодные псы!

– Я знаю, и мне стыдно!

– Зато я не знаю, почему ты прошла на областной концерт как моя самая одаренная и перспективная ученица! – глаза Милы Ивановны неожиданно сверкали радостью. – Ноктюрн в твоем исполнении звучал так жалостливо и проникновенно, что покорил сердца всего жюри! Жюри признало в тебе талант!

– Но мне никогда не сыграть этюд Черни так, как играл его худенький мальчик, что выступал передо мной!

– Забудь и Черни, и мальчика. Этот мальчик не прошел, а мы к финалу подготовим вариации на тему Паганини!

С улыбкой до самых ушей проходила Вера в вестибюле мимо ранее своих соперниц. Немногие прошли в финал, а Вера прошла!

Сразу после своего музыкального успеха Вера отправилась в гости к тете Инне, где ей всегда были рады. Ей нравилось быть своей в этой странной семье. Хорошее настроение царило в этой семье всегда, и даже во время осеннего ненастья. В холодильнике почти никогда не было мяса и сливочного масла, зато у дочек тети Инны были настоящие краски и мольберты для рисования. Их замечательные рисунки украшали все стены квартиры, так как они учились в художественной школе при Дворце пионеров, а Вере было стыдно даже брать карандаш в руки в их присутствии.

Выходные платья девочек были перешиты из старой одежды самой тети Инны, зато они брали частные уроки английского языка, а цены за уроки были непомерно дорогими даже для Вериных родителей. Всегда помятый, пьяненький и глупенький муж тети Инны жил сам по себе, как бы отдельно от семьи. Зато добрая тетя Инна ходила со своими девочками в походы, ставила домашние театральные представления и занималась изготовлением бесполезных поделок. Одним словом, эта удивительная семья жила беззаботно и весело, кроме ее молчаливого «короля».