Все мы родом из детства. Первая книга романа «Вера и рыцарь ее сердца»

Валентина вырезала статьи об успехах бельгийского батальона в учениях войск НАТО и положила их в розовую папку, где уже хранились другие газетные вырезки, упоминающие о миротворческой деятельности бельгийских ребят из «Паракомандо». На одной из фотографий женщина узнала своего сына, и вся семья по этому поводу устроила праздничный ужин, а Ронни в это время плыл домой по Северному морю вместе со своими сослуживцами. Капитан корабля, принимая на борт десантников, поинтересовался, есть ли среди них плотник. Де Гроте вызвался первым и тут же получил задание подготовить судовые двери и иллюминаторы корабля к шторму. Конечно, он воспользовался возможностью не только поработать плотником, но и прогуляться по всему кораблю, по всем его отсекам, вплоть до капитанского мостика. Когда работа была им выполнена, шторм разыгрался уже не на шутку и десятиметровые волны одна за другой накрывали судно.

– Хорошо поработал, Де Гроте. Благодарю, – сказал ему боцман, – а теперь пора подкрепиться. Как только волна уйдёт, у тебя будет ровно девять секунд, чтобы добраться до дверей в камбуз. По моему сигналу выбегай без промедления и беги по палубе до зелёной двери, и сразу закрой её за собой, иначе унесёт тебя, мой дружок, в морскую пучину.

Ронни не надо было уговаривать, и, когда очередной накат волны ударил в закрытую дверь камбуза, он уже был в столовой… один среди несметного количества бифштексов и тушёных овощей. В тот вечер наелся паренёк за себя и за того парня, который не пришёл.

Потом очень сытый и очень довольный собой, Ронни отправился искать свой отряд. Его товарищи лежали в подвесных койках, их мутило и тошнило. Морская болезнь одолела непобедимых, но голодных десантников. Между узкими койками находился ещё более узкий длинный проход, который упирался в гальюн. Дверь гальюна раскачивалась в такт волне, и виден был унитаз, испачканный рвотными массами. Теперь Ронни понял, почему его товарищи отказались от вкуснейшего обеда, но не успел опомниться, как корабль поднялся на дыбы, он упал на колени и в этом положении пулей проскользил до самого гальюна, а тут корабль накренился в другую сторону, и ему пришлось ухватиться за оплёванный унитаз как за спасательный круг. Так, в обнимку с плохо пахнущим унитазом Де Гроте то поднимался ввысь, то падал вниз. Морские качели продолжались, пока корабль не вошёл в Северный пролив. Уже с рассветом Ронни покинул свой «пост» и отправился спать.

После боевых учений НАТО Ронни продолжал служить в армии. Его опыт, сила и мужество только возрастали, но все предложения командования стать кадровым военным он отвергал без сожалений. Размеренная штабная жизнь, с её предсказуемостью и монотонным продвижением по службе, представлялась ему скучным времяпрепровождением.

Перед демобилизацией Де Гроте совершил последний марш-бросок в восемьдесят километров с полной боевой выкладкой, он пробежал это расстояние за семнадцать часов, и он бежал бы дальше, если бы его вовремя не остановил ответственный за учения лейтенант. К финишу Ронни пришёл в победном одиночестве и с хорошим запасом сил, и сигаретой во рту.

Демобилизовался Ронни осенью. Крепкий духом и телом, он с радостью возвращался домой, где его ждали собственная постель и размышления о том, чем же заняться ему в мирной жизни.

Глава 3

Проснулся Ронни по-армейски рано. Запах свежего кофе приятно щекотал ноздри, но вставать не хотелось. Уют старой пружинной кровати был непривычным, но заслуженным.

Демобилизованный мужчина чувствовал себя гостем в отчем доме. Лёжа в постели с закинутыми за голову руками, он убеждался в правильности своего выбора.

Как офицеру, имевшему опыт боевой службы, командование вооружённых сил страны настойчиво рекомендовало ему сделать карьеру на военном поприще, где гарантированы повышение по службе, дальнейшая учёба, армейское содержание и достойная пенсия по выслуге лет. Но разве в армии будет у него такая возможность просыпаться в своей кровати от запаха завтрака и утренней суеты домочадцев и думать, чем ему заниматься? Ронни только теперь ощутил, как ему дорог уют родительского дома, как он соскучился по спокойной занятости отца, по снующей по кухне маме, по пыхтению бекона с яйцами на сковороде, по голосу непоседливой Диан, похожей теперь более на мартышку, чем на принцессу.

– Мой прадед был плотником, мой дед плотник, отец плотник-строитель, а чем же заняться мне? – размышлял Ронни в спокойном расположении духа, наслаждаясь своим первым утром на гражданке. – Конечно, из меня получился бы неплохой инженер, даже без диплома, но работать в конторе – это удел пенсионеров. Разумнее будет мне довериться зову предков и пойти поработать на стройке, только не под началом отца, потому что тому всё равно не угодишь. Вот крыши крыть – это достаточно интересное занятие, чтобы попробовать, да и, говорят, платят там прилично, так что мамин кошелёк не оскудеет.

Воспоминания о маме не позволили молодому мужчине дольше оставаться в постели, ведь вернулся он домой поздно и родителей ещё не видел.