Все мы родом из детства. Первая книга романа «Вера и рыцарь ее сердца»

Всё произошло, как в голливудском фильме: в свете ночника одеяло отлетает в сторону, из-под него выпрыгивает женщина, и её полупрозрачный пеньюар распахивается, а женские руки тянутся в направлении к Ронни, который, оценив ситуацию как критическую, желает прелестнице в зрелых годах спокойной ночи и отправляется в свою спальню, размышляя о том, что это всё означает и куда делись его родители. Но и в спальне ждал его сюрприз, в его постели спала толстенькая кузина Моника, которую Ронни бесцеремонно отодвинул на край кровати, а сам улёгся на другой и, закрывшись с головой одеялом, уснул. Во сне он нечаянно столкнул кузину на пол, и та, обидевшись, ушла досыпать на диван, что стоял в гостиной.

Молодой Де Гроте неосознанно стал относиться к своим родителям как к выходцам из прошлого мира, которого уже нет. Он не мог представить себе, что мама все годы его службы интересовалась международными новостями, прочитывала все передовые страницы центральных газет, чтобы за ужином поговорить с отцом о сыне.

– Смотри, Альфонс, опять в Конго послали наших ребят с миротворческой миссией. Но мне непонятно, кого они хотят мирить и с кем… Да, нелегко приходится нашему Ронни. Альфонс, ну ты почему кривишься?

– Морковь в супе чувствую, сластит что-то…

Альфонс не любил разговаривать во время еды, тем более слушать пересказ политических дебатов из уст своей жены.

– Нет, что ты, дорогой, это тебе кажется, что сластит!

Валентина чуть покраснела от своего обмана. Она добавила в суп пассированную морковку, но только для цвета. Доказать её кулинарное преступление было невозможно, и женщина опять переключала разговор на обзор международных событий.

Иногда в разговор родителей вмешивалась Диан. Как примерная ученица, она делилась своими школьными знаниями, помешивая горячий суп ложкой.

– Конго – бывшая колония Бельгии. Там раньше наш король, Леопольд Первый, заставлял негров работать на Бельгию, как самый настоящий тиран. Местные жители должны были трудиться на плантациях. Если они не хотели работать хорошо, то по приказу Леопольда Первого им отрубали руки по самое плечо. Только я не пойму, как безрукие могут потом работать?.. Хорошо, что время колоний прошло, сейчас в Конго рабы получили свободу, но теперь племена сами между собой дерутся. Вожди этих племён не признают демократии и не знают закона о выборах и о правах человека, они очень жестоки. Обстановка в Конго очень горячая. Папа, мы с мамой решили, что моего брата тоже должны туда послать. Ведь он настоящий герой! Он охраняет мир.

Рассказав за обеденным столом урок по истории, Диан чуть не подавилась супом от сурового взгляда отца и замолчала.

Девочка с удовольствием помогала маме вырезать из газет статьи, где упоминалось о доблести бельгийских десантников, чтобы потом подшивать эти вырезки в папку, которая хранилась на этажерке рядом с креслом отца.

Это семейное кресло досталось Альфонсу по наследству, в этом кресле мужчина отдыхал после работы и не любил, когда ему мешали отдыхать домашние. Иногда после ужина, одиноко коротая вечера в своём кресле, с трубкой во рту, он осторожно брал в руки розовую папку и перечитывал газетные вырезки, надеясь между строчками узнать что-то о своём единственном сыне, которому намеревался передать в наследство своё процветающее строительное предприятие, но об этом говорить было рано. Теперь заботило Альфонса то, чем займётся Ронни как гражданский человек.

А Ронни на следующий день после возвращения домой пошёл устраиваться на работу кровельщиком. Работал он с удовольствием, а Валентина купила новый кошелёк, повместительнее прежнего.

Субботние вечера молодой Де Гроте проводил в небольшом городском кафе, где собиралась молодёжь после трудового дня, где все друг друга знали и любили друг над другом подшутить.

Обычно Ронни заказывал себе кока-колу с виски, а так как подкалывал он больше сам себя, то его все любили.

«Не скучай, братва, время шалить подошло!»

Шалил Ронни уже со второго глотка, потому что его заигрывание с женщинами по-другому и не назовёшь, ведь по гороскопу он был Девой и почти Близнецом, этим и объяснялась его робость в отношениях с прекрасным полом.

После стакана колы с виски, или виски с колой, молодой Де Гроте пробовал свою удаль в танце. Когда твист сменялся медленными танцами, то он млел в объятиях местных красавиц, раскачиваясь под ритм томных мелодий африканского джаза. Его руки как бы случайно соскальзывали с плеч партнёрши и пьяно ложились на её грудь, от своей наглости Ронни закрывал глаза, но, к его удивлению, женщинам нравилась такая вольность молодого мужчины, который в то время о женской груди вспоминал только после третьего стакана колы с виски.

Труд кровельщика вдохновлял Де Гроте до тех пор, пока этот труд не стал привычным. Когда приходил опыт, начинался период новаторства, и вскоре работа превращалась в рутину.