Все мы родом из детства. Первая книга романа «Вера и рыцарь ее сердца»

Вера не обращала ровно никакого внимания на старания соседа по парте ей понравиться. Она была довольна тем, что Алешка был робким мальчиком, вел себя «тише воды и ниже травы». Девочка не догадывалась, что даже ее умение быстро создавать беспорядок на парте, в парте и под партой восхищало Алешу, которому казалось волшебством то, что она всегда находила нужные ей учебные принадлежности в портфеле, в котором наверняка хранились и остатки прошлогодних завтраков.

Даже своей маме правдивый Алеша не рассказал, как ему нравилась Вера, которая сидела рядом с ним за партой. Эта девочка сначала отдубасила самого Юрку Дурасова, а потом кормила этого дурака завтраками, а теперь Алеша сам был рад-радешенек носить для нее печенья, ириски, яблочки, чтобы видеть благодарный огонек в ее глазах.

Карие глаза девочки могли говорить! Они могли искриться радостью, как сосульки под весенним солнцем, могли печалиться, как небо перед грозой, и даже менять цвет, подобно листьям в осеннюю пору.

Однажды Алеша написал Вере записку с тремя словами: «Я тебя люблю!» Алеша и сам не знал, что его подтолкнуло на это откровение, но это трехсловное признание в любви он подбросил в Верин портфель, потому что открыться в своем чувстве ему мешала врожденная скромность.

–– Тюхтя-матюхтя, – ласково называла мама маленького Алешу, нежно приглаживая белокурые кудри сына. Алеша никогда не понимал, что означало это мамино прозвище, он всегда был послушным мальчиком, в драки не лез и никого не обижал, значит, он, Алеша, был маминым тюхтей-матюхтей.

День, когда Алешина записка очутилась в Верином портфеле, стал для него днем гибели его мальчишеского счастья. На следующий день Вера пришла в школу сама не своя, она настороженно оглядывалась по сторонам, и в ее потемневших глазах затаился испуг. Девочка сидела за партой, как разведчик в засаде. Иногда она бросала взгляд то на одного, то на другого одноклассника и, краснея, опускала глаза.

«Моя записка! Она ее прочитала и теперь думает, что кто-то из мальчишек над ней подшутил! Я сейчас же повернусь к ней и успокою ее. Я скажу сам эти три слова! – решил про себя мальчик, но в следующий момент передумал и снова взял себя в руки. – А вдруг она сама надо мной посмеется?»

Это «а вдруг?..» победило. Алеша молча ждал часа своего позора, и на последнем уроке Вера его вычислила. Она повернулась к нему всем телом и посмотрела на него с таким разочарованием, что первая влюбленность мальчика перешла в дикую душевную боль, а со временем эта боль переросла в чувство вины, а потом в сознание своей неполноценности в вопросах любви.

Алеша испытал облегчение, когда Вера в старших классах пересела от него за другую парту, к Ларисе Канариной. Теперь он мог смотреть на свою бывшую соседку со стороны и не краснеть от ее близости. Как он любил слушать ее рассказы у доски и восхищался всем, что она делала. Однажды Вера сочинила целую поэму о Жанне д’Арк, и Алеше показалось, что перед классом стоит не одноклассница, а соратница легендарной француженки. Когда Вера садилась за парту, то вновь становилась тихой и верной подружкой Ларисы Канариной, не более того.

Вера и Лариса жили обособленной от класса жизнью. Девочки не ходили на классные вечера, где опьяневшие мальчики и девочки дарили друг другу запретные ласки, и в общественной жизни класса участвовали обе только по принуждению. Они игнорировали всякое ухаживание и среди ребят прослыли несусветными гордячками.

Как-то раз, уже в старших классах, на уроке физкультуры к Алеше обратился друг Славка:

– Лешка, посмотри, какая аппетитная модель делает пируэты на бревне! Твоя бывшая соседка по парте возбуждает прямо на расстоянии. Это совсем не то, что тебе предлагает длинноногая Наташа, которая виснет на твоей шее, как кишка перетянутая.

Слава говорил это шепотом, с перерывами, не отводя взгляда от Веры, старательно выполняющей гимнастические упражнения на бревне. На уроке физкультуры девочки занимались гимнастикой, а ребята играли в волейбол. Слава и Алеша сидели на запасной скамейке и следили за стараниями девочки удержаться на бревне.

– А эта полненькая Шевчиха свежа, как сдобная булочка с начинкой. Алешка, ты, как ее бывший сосед, имеешь шанс пригласить ее в кино… А-а-а!

Вскрикнув от боли, низкорослый и упитанный Слава ухватился двумя руками за нос. Да, Алеша знал, что его правая рука бьет сильно, но недостаточно сильно, чтобы дать выход противному чувству потери.

Воспоминания – как сигаретный дым: вот они есть, а вот – их уже нет. Юноша докурил папиросу и повернулся к входной двери, за которой зазвучала новая пластинка группы «АВВА». Внезапно дверь распахнулась, и высокая Наташка в коротеньком белом платьице кинулась к нему на шею.

– Пойдем, потанцуем! Скоро рассвет. А у меня есть для тебя сюрприз! – зашептала девушка, прижимаясь грудью к высокому красивому парню, и добавила едва слышно: – Алешенька, любимый, моя мама ушла ночевать к соседке!