Все мы родом из детства

Я слегка усмехнулась своей ошибке, одновременно подумав: «Не, ребята, если уж вы хотите заманить свое чадо в разгар подросткового кризиса к психологу, так вы уж сами его и вылавливайте, и заманивайте сюда – хоть кнутом, хоть пряником, не знаю, как там у вас принято…» Да и есть ли вообще проблемы у чада? Ведь в этом возрасте часто бывает так, что сам подросток никаких проблем вообще не предъявляет, у него всё хорошо (друзья, тусовки, компьютер), это только у родителей проблемы…

– Давайте вы мне сейчас расскажете, что у вас там происходит, – предложила я. – А потом мы решим, надо ли нам сюда заманивать… кого? Сына? Дочь?

– Сын. Его зовут Артур. Он учится… точнее, наверное, сказать, учился в… (мой посетитель назвал номер одной из старопрестижных питерских школ).

– А-а… Выгнали? – я понимающе кивнула.

– Нет, нет, что вы! – он даже руками замахал.

«Видимо, сегодня у меня день ошибок», – подумала я.

– Там, в школе, – очень интеллигентные, всё понимающие люди, но мы просто не видим способа вернуть…

– Артур прогуливает школу? Ушел из дома?

– Нет, наоборот, он практически не выходит из дома!

– Давно?

– Второй месяц.

– Компьютер?

– Очень мало, даже в сравнении с его друзьями-одноклассниками, не говоря уж про прочую современную молодежь.

– Психиатр был?

– Да, мы его возили. Он сказал, что пока не может сказать ничего определенного, но прописал таблетки.

– Принимал?

– Да. И сейчас принимает.

– Эффект есть?

– Сначала много спал и был совсем вялый, а сейчас как будто бы вообще ничего…

– Вы уверены, что он их не выбрасывает потихоньку?

– Да нет, что вы! Хотя… вы знаете, я теперь уже ни в чем не уверен! – с отчаянием в голосе произнес мужчина. – Для нас же все это как обухом по голове! Он всегда был такой сообразительный, активный, благополучный! Артур был очень беспокойным в раннем детстве, в начальной школе на него еще жаловались за излишнюю подвижность. Потом он поступил в гимназию. Мы тогда поступали сразу в три хороших школы, и – представьте себе! – он прошел сразу во все и мог выбирать. Он стал посещать волейбольную секцию, и все вообще стало хорошо. Мы никогда его ничего не заставляли, он сам делал уроки, сам выбирал друзей, увлечения, у него был широкий круг общения – и мальчики, и девочки, даже остался хороший друг из начальной школы (обычная, рядом с нашим домом). Мы всех привечали, его все любили, он никогда ни на что не жаловался…

– А что произошло потом? Это у вас детская медицинская карта Артура? Дайте ее мне…

– Все началось очень странно. Летом, накануне одиннадцатого класса. Артур вдруг стал нас спрашивать: «Мам, пап, что мне поделать?» Знаете, так иногда спрашивают не очень умные и очень маленькие дети. Ну, мы тогда решили, что это у него такой прикол. Юмор. Одиннадцатый класс на носу, надо было уже как-то определяться с поступлением – какие экзамены сдавать и так далее… Началась учеба, но он как будто потерял ко всему интерес. Перестал ходить на волейбол, гулять с друзьями, но еще очень много читал, в основном классику – нашу и зарубежную. Иногда задавал какие-то философские вопросы, мы пытались, как могли, отвечать. Потом и книжки забросил. Тут мы уже начали бить тревогу, спрашивать его, в чем дело. Он (психиатр интересовался, поэтому я и вам говорю) не замкнулся, разговаривал с нами, отвечал, что и сам не понимает, что с ним происходит. Как будто чего-то боится, но не ясно чего, ведь ничего особенного не происходит. Потом он чем-то таким не очень понятным заболел – расстройство желудка, температура, потом почему-то сердце заболело, давление, а когда все нормализовалось, он в школу просто не пошел…

– Вы пытались заставить?

– Да что вы! Мы же видели, что он не притворяется – ему действительно плохо.

– А в школе?

– В школе всё понимают…

– Друзья?

– Они все к экзаменам готовятся, но пытались приходить, шлют эсэмэски подбадривающие… Он от них быстро устает, только вот того, самого старого друга, не гонит, который уже в лицее учится. Но тот не говорун, они с ним иногда по часу молча стоят на лоджии, друг курит, а Артур – просто так…

Пока он говорил, я просмотрела карточку. Было перинатальное поражение центральной нервной системы (ПЭП – перинатальная энцефалопатия), один из неврологов ставил ММД (минимальная мозговая дисфункция). На психиатрию, если судить по рассказам отца, не похоже. Значит, можно попробовать вытащить?

– Привозите парня. Скажите, что я знаю, что с ним происходит.

(Я врала – это все поняли?)

* * *

Артур был не очень высокий, кудрявый, с мелкими чертами лица и ясным взглядом.

– Ты боишься, – сказала я ему. – Но таблетки все равно выкидываешь.

– У меня от них голова как ватой набита, – сказал он. – Что тогда толку не бояться?

– «Мам, пап, что мне делать?» – передразнила я. – Тут – ключ. Сейчас будем выяснять, как открыть и что в коробочке.