Все мы родом из родительского дома. Записки психоаналитика

СЛУЧАЙ 1

Этим случаем со мной поделился практикующий психоаналитик на приеме. Он начал сессию с рассказа о том, как ему довелось наблюдать одного из своих пациентов за пределами врачебного кабинета выполняющим работу, которая требовала высокой точности и большой сноровки. Пациент делал быстрые движения, был очень ловок и расторопен. У моего пациента (по совместительству – терапевта того мужчины) возникли сомнения, хорошо это или плохо с профессиональной точки зрения, хотя он радовался, что увидел пациента за работой. Затем он вспомнил, как сам любил проводить время в пасхальные каникулы. У него был загородный дом, где ему очень нравилось работать в саду и что-то мастерить, использовать инструменты. Затем он стал описывать подробности загородной жизни. Не вдаваясь в детали, скажу, что он вернулся к теме своего недавнего анализа, где большую роль играли разные станки. По пути ко мне он часто останавливался у витрины магазина, где был выставлен металлорежущий станок с роскошными зубцами. Так мой пациент демонстрировал оральную агрессию – как выражение инстинктивного желания получить удовлетворение со всей безжалостностью и деструктивностью. Можно назвать это поеданием. Цель терапии – проработать безжалостность примитивного влечения и не дать ей поглотить себя. (Мой пациент был знаком с теорией и осознавал суть происходящих с ним процессов, но нуждался в анализе, чтобы понять инстинктивную природу своих переживаний и телесного реагирования.) За час нам удалось многое обсудить, включая вопрос: можно ли дважды съесть один и тот же пирог?

Вывод, который я сделал, заключается в следующем: в представленном материале, затрагивающем тему примитивных влечений и деструктивного отношения к объекту, есть отсылка и к созидательным мотивам. Представив своему пациенту подобную интерпретацию о его желании разрушить (поглотить) меня, я напомнил ему о созидании. Созидательное начало присутствовало и в хаотичных действиях слаженно работающего мужчины, описанного выше, и в рассказе моего пациента-психоаналитика о работе на загородном участке. Он мог ломать стены или рубить деревья и получать от этого удовольствие, но смысл и значение действиям придавало наличие созидания. Все, что делает человек, – одновременно разрушение и созидание.

Дело в том, что нам невыносимо осознавать деструктивное намерение в первоначальном влечении. Принять этот факт помогает напоминание о том, что, разрушая, мы созидаем.

Мне вспомнился случай с одной женщиной. В начале лечения я совершил ошибку, которая чуть все не испортила: предложил собственную интерпретацию орального садизма – безжалостного поедания объекта примитивного влечения. Основания для этого имелись, я был прав, но моя интерпретация оказалась поспешной. Это мне урок. В ходе дальнейшего длительного лечения пациентка изменилась и стала устойчивой интегрированной личностью, способной услышать правду о своих примитивных импульсах. Но произошло это лишь через 10–12 лет ежедневного анализа.