— Вообще-то, — строго сказала женщина, — у меня обед. — Она оглядела Егора с ног до головы и смягчилась. — Ладно уж, проходите. Для такого интересного мужчины я готова сделать исключение. Только закройте за собой дверь.
Кремнев закрыл дверь и прошел к столу. Уселся в потертое кожаное кресло.
— Останусь ли я таким же интересным после того, как представлюсь, — вот в чем вопрос, — с улыбкой сказал он. Затем достал из кармана удостоверение, раскрыл его и показал даме.
— Егор Иванович Кремнев, — прочитала женщина. — Значит, это вы звонили мне сегодня утром?
— Да.
Блондинка быстрым движением поправила прическу и улыбнулась Егору мягкой и теплой улыбкой.
— Татьяна Борисовна Васильева, — представилась она. — Заведующая архивом.
Она протянула Кремневу узкую ладонь. Егор осторожно ее пожал. Ладонь была такая же, как улыбка, — мягкая и теплая.
— Судя по улыбке, интерес все-таки остался, — заключил Кремнев.
— Более того, — усмехнулась блондинка. — Он возрос! Кофе будете?
— Спасибо, нет.
— Дело ваше, — сказала женщина. — Итак, чем могу быть полезна?
— Я уже говорил по телефону… Мне хотелось бы взглянуть на личное дело абитуриентки Алены Голубь.
— Ах, да! Извините, совсем вылетело из головы. — Татьяна Борисовна открыла верхний ящик стола, достала из него тощенькую папку и положила на стол. — Мы, женщины, такие рассеянные. В особенности, когда рядом нет мужчины, который постоянно бы нам обо всем напоминал.
Кремнев вежливо улыбнулся, взял папку в руки, раскрыл ее и погрузился в чтение.
— Какие громкие слова, — сказал Егор, закончив читать. — Они что, все так пишут?
— Почти, — кивнула Татьяна Борисовна. — Девочки думают, что их примут в институт за одну только любовь к театру. Хотя многие из них никогда и в глаза-то не видели сцены.
— Зачем же тогда поступают?