Всё началось с грифона

– Я подумала, что ты оценишь это, как никто другой, – обратилась ко мне она. – Честно говоря, я и вдохновилась благодаря тебе. Раз уж ты сумела освободить всех этих существ, то… – Она замолчала и тихонько рассмеялась. – Планка теперь задана чертовски высокая.

– Как меня теперь отыщут? – спросила я.

– Они сумеют это сделать, – пообещала Джейн. – Находят же они нас, когда мы им нужны. Может быть, с этим я смогу помочь.

– Нам бы не помешала ваша помощь, – сказала я. – Вы знаете этот мир лучше любого из нас.

– Кому «нам»?

– Нас несколько человек, – ответила я. – Это мои друзья.

– Мы теперь тоже подруги, Маржан? – спросила Джейн.

– Наверное, да, – ответила я.

– Тогда я согласна, – сказала она. – И Джейкоб тоже.

– Что за Джейкоб?

Джейн кивнула в сторону дороги. Там был припаркован знакомый черный седан. Водитель, прислонившись к дверце с пассажирской стороны, лениво отсалютовал нам татуированной рукой.

– Ему можно доверять? – спросила я.

– Мы же не все плохие, – отозвалась Джейн.

– Работа начинается через пару недель, – сообщила я. – Сначала мне нужно кое с чем разобраться.

Перелет в Лондон был долгим и неудобным. Нам с доктором Батистом пришлось сесть в самом хвосте самолета, потому что ничего другого в такие короткие сроки и с учетом моего бюджета мне забронировать не удалось. Но беспокоилась я не о своем комфорте.

Саймон Стоддард, казалось, не удивился моему звонку, как и тому, что я ему сказала. У Киплинга клочьями выпадали перья. Его когти трескались и обламывались от ходьбы, мышцы дрожали при каждом шаге, а зрение ухудшалось. Саймон воспринял мои слова, в которых я во всем призналась, спокойно, не выдавая своего волнения, а затем пригласил нас с доктором Батистом приехать.

Когда мы шли по узким проселочным дорогам к поместью, мне стало легко. Правда – та ее часть, которую я понимала, – больше меня не пугала. Теперь о ней знали другие люди. Они поступят так, как посчитают нужным, а я буду рядом, чтобы помочь им сделать правильный выбор.

И все же легкость стеснял страх, который овладел мной, как только мы сели в самолет. В какой-то момент мне придется встретиться с Себастьяном, которого мне не хотелось терять. Но я не заслуживала его дружбы, и было эгоистично считать, что мои чувства вообще что-то значат. Я использовала его, когда он был мне нужен, и ввела Себастьяна в ужасное заблуждение, пусть и невольно. Мне бы тоже не хотелось общаться с таким человеком, как я. Особенно в такое время.

В поместье доктора Батиста и меня встретила небольшая делегация Стоддардов: одни умоляли сохранить Киплингу жизнь, другие – помочь ему уйти. Себастьяна с ними не было, и я обрадовалась. Мы выслушали каждого, а потом я рассказала им все, что знала, и передала слово доктору Батисту. Несмотря на джетлаг и общую сюрреалистичность встречи, он довольно хорошо справился со своей задачей. Вдвоем нам удалось убедить почти всех Стоддардов, что мучения Киплинга необходимо прекратить.

В следующие два дня руководил доктор Батист. Благодаря Саймону он раздобыл необходимые ему химикаты, а я помогла подготовить место инъекции – выступающую вену на левой передней ноге Киплинга. Мы сбрили перья и мех, отметив нужное место фломастером. Киплинг наблюдал за происходящим, но в его слезящихся глазах читалось лишь безразличие.

Поместье начало заполняться Стоддардами всех возрастов. Они общались в коридорах, бродили по территории поместья и сидели у черного пруда – поодиночке или собравшись в небольшие группки, которые перешептывались между собой. Один за другим Стоддарды приходили в комнату, ставшую прибежищем Киплинга, и молча отдавали дань уважения.

Всякий раз, стоило на подъездной дорожке показаться машине, я высматривала Себастьяна. Когда становилось понятно, что это не он, я чувствовала смесь разочарования и облегчения, а потом и вовсе начала сомневаться, приедет ли Себастьян вообще. С одной стороны, я надеялась, что мне не придется с ним встречаться, но с другой – мучительно хотелось поговорить с ним.

Когда Себастьян наконец явился, то почти не обратил на меня внимания. Когда мы встретились в большом зале, он прошел мимо, ограничившись лишь холодным кивком. Остаток дня меня мутило.

Когда я увидела его в следующий раз, встретив в той же гостиной, где мы познакомились, он бросил на меня взгляд, в котором читались в равной степени злость и беспомощность, а затем отвернулся. Он явно не собирался говорить со мной. Если я хотела что-то ему сказать, мне нужно было заслужить его внимание. Я прошла через комнату, полную Стоддардов, и подошла к Себастьяну, игнорируя брошенные на меня взгляды. Он вновь удостоил меня внимания лишь тогда, когда я встала прямо перед ним. Глаза у него покраснели от слез.

– Привет, – поздоровалась я.

– Привет, – ответил он.

– Мы можем поговорить? – спросила я. – Где-нибудь в другом месте?