Всё началось с грифона

– Знаешь, – сказала доктор Пи через несколько минут, – довольно странно приводить собаку подруги в нерабочее время и самостоятельно проводить диагностику.

– Я просто подумала, что так будет проще, – ответила я.

– Допустим, так оно и есть.

Было понятно, что доктор Полсон еще многое могла сказать по этому поводу, но она предпочла оставить свои мысли при себе и сменила тему.

– Как у тебя, кстати, дела? Как учеба?

– Все в порядке, – заверила я.

– И только? – спросила доктор Пи.

Она была словно охотничья птица, терпеливая и скрупулезная.

– Вроде как возвращаюсь к нормальной жизни, – добавила я.

Надо было же сказать хоть что-то, да и к тому же это было правдой.

– Конечно, понятие нормальной жизни очень изменилось, но, думаю, я начинаю привыкать.

– Как и все мы, полагаю, – сказала доктор Пи. Она помолчала минуту, а потом продолжила: – Мы все очень по нему скучаем.

– Я тоже, – ответила я, желая, чтобы мои чувства и правда можно было описать так просто.

Больше мы не проронили ни слова, пока не запищал таймер. Я взяла тестовый набор и изучила результаты. Кровь исчезла, на ее месте были две ярко-синие точки.

– Так я и думала, – сказала доктор Пи, когда я сообщила ей результаты. – Это сердечный червь.

– Не проклятие, говоришь?

Ни шок от новостей, ни шумы паршивой телефонной связи не могли приглушить естественную певучесть в голосе Мэллорин. Я вернулась в кабинет и готовила рекомендованный доктором Пи курс лечения, а Зорро свернулся калачиком в углу.

– Низшие демоны к этому не причастны, – сказала я. – Просто комар. И немного червей.

– Оу, – в голосе Мэллорин чуть не прозвучало разочарование. – Итак… что нам делать?

Я пересказала ей слова доктора Пи: потребуются месяцы лечения и отдыха, чтобы артерии Зорро очистились. Для начала нужно будет пройти курс антибиотиков, потом сделать инъекцию мышьяка в поясницу, дать месяц на отдых, а затем понадобится еще два укола.

– Месяцы? Мышьяк? Ты уверена, что это необходимо?

Я рассказала Мэллорин все известные мне замечательные факты о сердечных червях: о том, что они вырастают до фута длиной и способны жить в артериях, легких и сердце целыми сотнями. После того как лекарство их убивает, тела разлагаются и распадаются на части, но, если животное ведет слишком активную жизнь, черви могут закупорить кровеносные сосуды и вызвать внезапную смерть.

– Нельзя, чтобы он умер, – сказала Мэллорин. – Зорро – все, что у меня есть. А еще он особенный.

– С ним все будет в порядке, – уверила я. – Возвращайся завтра утром, и мы разработаем план лечения.

Когда я отложила телефон, лис посмотрел на меня, вопросительно склонив голову набок.

– Ты меня слышал, Зорро, – обратилась к нему я. – Я не дам тебе умереть.

Я подошла к нему и погладила его по шерстке. Зорро вытянул шею под моей ладонью, и я снова почувствовала все, что испытывал он: тяжесть дыхания, медленное биение сердца, вызывающее тошноту, и мерцающий блеск его маленького лисьего разума, дикого, скачущего, юркого, снующего в низкой траве, охотящегося на сверчков и мышей.

Зорро встал и выгнул спину. Его мех, серый с рыжими пятнами, мерцал на свету. Хвост загибался крючком, подергивался в разные стороны, изогнутой волной поднимался над телом, скользил между изящными черными лапами. Казалось, он занимал все пространство вокруг Зорро и обладал собственным разумом, своей беспокойной волей. Грациозностью движений хвост лиса походил на струйку дыма.

А затем, словно он и правда состоял из дыма, хвост начал разделяться на части. Сначала на две, потом три, четыре – каждая часть отплеталась от других и разворачивалась красивым завитком. Они рассекали воздух и струились каждая в своем ритме. Одна колыхалась плавно и равномерно, как вода в реке, другая подергивалась, словно от электрического тока. Через какое-то время пространство вокруг маленького гибкого тела Зорро наполнилось движением и цветом.

Я отступила и осела на пол. У Зорро было девять хвостов.

Глава 6. Лис с девятью хвостами

То ли было это, то ли не было…

Давным-давно в бамбуковой хижине на склоне горы жила ведьма.

Люди не осмеливались приблизиться к ее жилищу из страха, что она ослепит их, превратит в жаб или иссушит рисовые поля, а может, и вовсе приготовит из них жаркое и съест. Им не стоило беспокоиться – ведьма не желала никакого вреда ни людям, ни их посевам, ни скоту. Так или иначе, ее все же сторонились, так что ведьма не встречала ни души, кроме животных, живших на том склоне горы, – оленей, кроликов и лис. Тишина давала ей покой, столь необходимый, чтобы сосредоточиться на работе, и потому она была благодарна. Ведьма проводила дни за чтением магических книг, древних и великих, а ночи посвящала изобретению и совершенствованию новых могущественных заклинаний. Долгие годы жила она так, пока не стала старухой.