Всё начинается с любви… Лира и судьба в жизни русских поэтов

Такое вот «посвящение» заработал от Тютчева Николай I в связи с потерей Севастополя в Крымской войне. Понятно, сколько горечи вложил поэт в свои строки как истинный радетель за Отечество. Он также твёрдо стоял за отмену крепостного права, за выборы, в которых может участвовать каждый гражданин. И непосредственный начальник Фёдора Ивановича министр иностранных дел Нессельроде всё более жёстко относился к такой «вольности», строго следил за поэтом. В конце концов Тютчев был уволен. Но и в Петербурге, будучи председателем Комитета иностранной цензуры, он то и дело остро спорил с представителями этого ведомства. И они «заслужили» от поэта почти убийственную характеристику: «Все они более или менее мерзавцы, и, глядя на них, просто тошно…»

2

Но вернёмся к лирике поэта. Именно она более известна и более любима нашим читателем. И есть за что! Иван Сергеевич Аксаков так говорил об этом: «Что особо пленяет в поэзии Тютчева, это ее необыкновенная грация. Не только внешняя, но и еще более внутренняя. Все жесткое, резкое и яркое чуждо его стихам; на всем художественная мера; все извне и изнутри, так сказать, обвеяно изяществом». На мой взгляд, ключевое слово здесь – «грация». Редко какой писатель удостаивался такого эпитета. Прочитаем же не спеша, с удовольствием, одно из таких произведений:

Есть в осени первоначальной
Короткая, но дивная пора:
Весь день стоит как бы хрустальный
И лучезарны вечера.
Где бодрый серп ходил и падал колос,
Теперь уж пусто все: простор везде, —
Лишь паутины тонкий волос
Блестит на праздной борозде.
Пустеет воздух, птиц не слышно боле,
Но далеко еще до первых зимних бурь,
И льется чистая и тихая лазурь
На отдыхающее поле.

А жизнь с её взлётами и падениями, разочарованиями и болезнями не очень щадила чуткий ко всему организм поэта. Уже в сорок четыре года он выразился так: «Я отжил свой век, и… у меня ничего нет в настоящем». Но прошло три года, и он сам, и его творчество испытывают потрясение огромной живительной силы. Имя ему – Любовь.

О, как на склоне наших лет
Нежней мы любим и суеверней…
Сияй, сияй, прощальный свет
Любви последней, зари вечерней!..

«Заря вечерняя» засияла для него летом 1850 года, когда он встретил Елену Денисьеву, замечательную русскую девушку. Любовь эта захватила его целиком, и наперекор осуждению света, потере респектабельного положения в обществе, Тютчев, связанный узами брака, окунулся в «прощальный свет» с головой. Но это было несравнимо с тем, какую дорогую цену заплатила за свою «незаконную» любовь Елена. От неё отреклись не только знакомые, но и родные. Но эта любовь подвигла поэта к написанию замечательного цикла стихов, вошедших в мировую поэзию.

Именно Тютчев, и особенно в цикле, посвящённом Елене Александровне Денисьевой, поднял на недосягаемую прежде высоту само это чувство любви, всё его многоцветие и многогранность, его чистоту и драматическую глубину.

…Треск за треском, дым за дымом,
Трубы голые торчат,
А в покое нерушимом
Листья веют и шуршат.
Я, дыханьем их обвеян,
Страстный говор твой ловлю…
Слава Богу, я с тобою,
А с тобой мне – как в раю.

Тютчев словно приравнивает святость такого чувства к Божественному небу, его глубине, красоте и совершенству. Что и говорить, не тем ли самым поэт напоминает нам, какой должна быть истинная любовь? Ибо мелкая душа и плавает мелко. А наполнить её светом и солнцем может только такая любовь:

…Любила ты, и так, как ты, любить —
Нет, никому ещё не удавалось!
О Господи!.. и это пережить

…И сердце на клочки не разорвалось…

Даже после ухода Денисьевой из жизни незабвенный свет любви ещё долго оставался для поэта поистине животворным. Душа была полна огромным прежним чувством – при всём драматизме случившегося.