Все народы едино суть

Возгордившись от этой победы, Василий велит немедленно своему войску двинуться далее в Литву, сам же остаётся в Смоленске. Затем, когда московиты захватили несколько сдавшихся им ближайших городов и крепостей, тогда только польский король Сигизмунд собрал войско и послал его на помощь осаждённым в Смоленске, но было уже слишком поздно. Когда Смоленск был занят[278], то Сигизмунд, узнав, что московское войско движется в направлении к Литве, тотчас сам мчится в Борисов, расположенный у реки Березины, и отправляет оттуда своё войско под предводительством Константина Острожского. Когда этот последний добрался до реки Борисфена около города Орши, отстоящего от Смоленска на ⅩⅩⅣ немецких мили, то там стояло уже войско московского владыки числом приблизительно в восемьдесят тысяч[279]. Литовское же войско не превышало тридцати пяти тысяч человек, но к нему присоединено было несколько воинских орудий.

В 8‑й день сентября месяца 1514 года Константин, настлав мост, переправляет пехоту через Борксфен возле города Орши; конница же переправляется по узкому броду под самой крепостью Оршей. Когда половина войска переправилась через Борисфен, то об этом доносят Иоанну Андреевичу Челядину, которому московский владыка вверил главное начальство, причём ему предлагают напасть на эту часть войска и уничтожить её. Но Челядин ответил на это: «Если мы сомнём эту часть войска, то останется другая часть, с которой, вероятно, могут соединиться другие войска, и таким образом нам станет грозить ещё большая опасность. Подождём до тех пор, пока не переправится всёе войско, ибо наши силы настолько велики, что без сомнения и без большого усилия мы можем или смять это войско, или окружить его и гнать вплоть до Москвы. Наконец, что единственно нам остаётся, мы можем занять всю Литву». Меж тем приближалось литовское войско, соединённое с поляками и иностранными воинами, и когда оно подвинулось на четыре тысячи шагов от Орши, оба войска остановились. Два крыла московитов отошли несколько дальше от остального войска, чтобы окружить врага с тылу; главная же сила стояла в боевом порядке посредине, причём только некоторые выведены были вперёд, чтобы вызвать врага на бой. С противоположной стороны литовцы размещали разнообразные войска в длинном ряду, ибо каждое княжество прислало войска из своего народа и отдельного вождя, и таким образом в строю каждому отводилось особое место. Наконец, разместив спереди отряды, московиты затрубили в знак наступления и первые ударили на литовцев. Те, нисколько не оробев, оказывают сопротивление и отражают их. Но вскоре к московитам были посланы на помощь другие, которые, в свою очередь, обращают литовцев в бегство. Таким образом, несколько раз та и другая сторона усиливалась новыми подкреплениями и отражала другую. Наконец, сражение разгорается с величайшею силою. Литовцы, отступив умышленно к тому месту, где они поместили воинские орудия, направляют их против преследующих врага московитов и поражают задний ряд их, расставленный для подаяния помощи, но слишком плотно друг к другу, приводят их в замешательство и разгоняют в разные стороны. Этот неожиданный способ войны наводит страх на московитов, которые считали, что в опасности находится только первый ряд, борющийся со врагом; придя от этого в смущение и считая, что первый ряд в данное мгновение уже разбит, они обращаются в бегство. Литовцы повёртываются против них и, развернув все силы, преследуют их, гонят и убивают. Только ночь и леса положили конец этому избиению. Между Оршей и Дубровной (которые отстоят между собою на четыре нем. мили) есть река, по имени Кропивна; предавшись бегству по её опасным и крутым берегам, московиты потонули в таком количестве, что течение реки замедлилось. При этом столкновении были взяты в плен все воинские начальники и советники; более выдающимся из них Константин устроил на следующий день самый пышный приём, а затем отослал их к королю; они были распределены по литовским крепостям. Иоанн Челядин с двумя другими знатными вождями уже пожилых лет содержался в Вильне в железных оковах. Когда цесарь Максимилиан отправил меня послом в Москву, я с позволения короля Сигизмунда посетил их и утешал; кроме того, по их просьбе я дал им взаймы несколько золотых. Узнав о поражении своих, государь тотчас покинул Смоленск и бежал в Москву, а чтобы литовцы не заняли крепости Дорогобужа, он велел её сжечь. Литовское войско устремилось прямо к городу Смоленску, но взять его не могло, так как московский владыка расположил там охрану и вообще пред оставлением города хорошо укрепил его; затем, осаде мешала надвигавшаяся зима; далее, очень многие, нагруженные добычей после сражения, стали возвращаться домой, считая, что они уже достаточно потрудились; наконец, ни литовцы, ни московиты не умеют завоевывать крепости или брать их силою. Но от этой победы король не получил ничего, кроме возвращения трёх крепостей по сю сторону Смоленска.