Все народы едино суть

Когда мы вошли к нему, то он тотчас повелел нам сесть на определённом месте и стал говорить в следующих словах: «Иоанн Франц, граф Леонард, Сигизмунд! Вы убеждали нас от имени папы Климента Седьмого, брата нашего Карла и его брата Фердинанда заключить вечный мир с Сигизмундом, королем польским; но так как мы не могли никоим образом свершить его на выгодных для обеих сторон условиях, то вы просили, чтобы мы по крайней мере постановили перемирие. Его-то мы и свершаем и принимаем ныне по нашей любви к вашим государям; мы желаем, чтобы вы находились при том, как мы по этому поводу оказываем нашу справедливость королю и подтверждаем перемирие, дабы вы могли донести вашим государям, что вы присутствовали при свершении и уже законном скреплении перемирия, видели это, и что мы сделали всё это по любви к ним». По окончании этой речи он призывает советника Михаила Георгиевича и велит ему взять со стены напротив позолочённый крест висевший на шёлковом шнурке. Советник тотчас взял чистое полотенце, лежавшее на рукомойном кувшине, поставленном в тазу, достал с великим благоговением крест и держал его в правой руке. Равным образом секретарь держал обеими руками сложенные перемирные грамоты и притом так, что грамота литовцев, подложенная под другую, выдавалась настолько, поскольку могла быть видна заключительная статья, которая содержала обязательство литовцев. Лишь только Михаил положил на эти грамоты правую руку, которой он держал крест, как государь встал и, обратя свою беседу к литовским послам в длинной речи стал излагать им, что он не уклонялся от мира в знак особой просьбы и увещания столь великих государей, послы которых, как видят литовцы, присланы к нему с этою целью, если бы этот мир мог свершиться на каких-либо выгодных для него условиях; и раз он не может заключить с их королем вечного мира то, во внимание к ходатайству присутствующих здесь послов, он, в силу грамоты (причём он указал пальцем на грамоту), заключил с ними пятилетнее перемирие. «Будем соблюдать его,— прибавил он,— пока угодно будет богу, и будем оказывать нашу справедливость брату нашему королю Сигизмунду, под тем, однако, условием, чтобы король дал нам одинаковую во всём грамоту, написанную по тому же самому образцу, и утвердил её в присутствии наших послов, чтобы он оказал нам свою справедливость и, наконец, озаботился переслать эту грамоту к нам через наших послов. Меж тем вы также обяжетесь клятвою, что ваш король исполнит и соблюдёт всё это и каждое в отдельности». Потом он взирает на крест и трижды осеняет себя знамением креста, столько же раз наклоняя голову и опуская руку почти до земли; затем, подойдя ближе и шевеля губами, как будто бы он произносил молитву, он вытирает уста полотенцем, плюёт на землю и, поцеловав наконец крест, прикасается к нему сперва челом, а потом тем и другим глазом. Отступив назад, он снова осеняет себя крестом, наклоняя голову. После этого он предлагает литовцам подойти и сделать то же самое. Прежде чем послы исполнили это, один из них, по имени Богуш, русский по вере, читал запись, которой они давали обязательство; запись эта была составлена и сочинена очень многословно, но не содержала, однако, ничего или очень мало сверх высказанных выше мыслей. Каждое слово Богуша повторял его товарищ Пётр, который был римской веры. Равным образом толмач государя передавал то же самое слово в слово и нам. Затем по прочтении и переводе записи Петр и Богуш целуют по порядку тот же самый крест, причем государь стоял. По окончании этого государь стал сидя говорить в следующих словах: «Вы видели, что по особой просьбе Климента, Карла и Фердинанда мы оказали нашу справедливость брату нашему Сигизмунду, королю польскому. Итак, скажите вашим государям: ты, Иоанн Франц, папе, ты, граф Леопард,— Карлу и ты, Сигизмунд,— Фердинанду, что мы сделали это по любви к ним и чтобы христианская кровь не проливалась во взаимных войнах». Когда он высказал это в длинной речи с прибавкой обычных титулов, то мы, в свою очередь, принесли ему благодарность за его уважение к нашим государям и обещали со тщанием исполнить его поручения. Затем он призывает к себе двух из своих главных советников и секретарей и указует литовцам, что эти люди уже назначены послами к королю польскому. Наконец, но его приказу принесено было много чаш, и он собственноручно подавал их нам, литовцам и даже всем и каждому как из наших, так и из литовских дворян. Наконец, назвав поимённо литовских послов, он сказал им: «Вы изложите брату нашему, королю Сигизмунду, о том, что мы ныне сделали н что вы узнали в другое время от наших советников». Сказав это, он встал и прибавил ещё: «Пётр и ты, Богуш, вы поклонитесь от нашего имени (при этом он слегка шевельнул головою) брату нашему Сигизмунду, королю польскому и великому князю литовскому». Вслед за тем он сел, подозвал того и другого из них и, протянув по порядку правую руку им и даже дворянам их, сказал им: «Теперь ступайте» — и таким образом отпустил их…