Все не случайно

Из-за потери денег наше «свадебное путешествие» вместо недели продлилось всего четыре дня, но, несмотря на злоключения, осталось в памяти как одно из самых прекрасных событий нашей молодости. После я много раз приезжала на гастроли и в Ригу, и в Таллин и всегда возвращалась в места, полюбившиеся нам тогда. И эти места долгое время были целы и невредимы: даже рынок с лоточком, где покупалась злосчастная черная рубашка, долгое время оставался таким же, каким мы его в первый раз увидели. В последнее посещение Риги я обнаружила, что на месте рынка возникла какая-то современная постройка, а вход в кафе, где мы попробовали экзотические взбитые сливки и куда раньше вела лестница, теперь залит свежим асфальтом, а само помещение кафе отдано банку. Но цвет у старого асфальта другой, и мы с ним помним былое… В Таллине улица Лабораториум осталась такой же, а «Старый Томас» соседствует теперь с пафосными ресторанами и выглядит старичком, но своего законного места другим пока не уступает.

Счастье

Нам хорошо жилось вдвоем. Володя, не предупредив, приходил на мои спектакли и в антракте присылал мне смешные записки «от тайного воздыхателя». Но за время наших разлук я получила от него такое количество писем, что почерк «воздыхателя» разгадывала в первую же секунду, и записки наполняли меня тихой нежностью. А уже дома требовательный «воздыхатель» делал мне замечания по спектаклю. С чем-то я соглашалась, с чем-то спорила…

Пару раз вместе с Володей я была у Михаила Ильича Ромма в его красивом кабинете. Он уже переехал с Полянки и жил в большой квартире на Советской площади, напротив памятника Юрию Долгорукому. Жил он с женой, актрисой Еленой Кузьминой, ее дочерью от первого брака Наташей, которую любил бесконечно и считал своей, ее мужем Сашей Аллилуевым и их сыном Мишей, названным в честь Ромма. Саша – из семьи тех самых, не очень счастливых Аллилуевых. А однажды мы с Володей случайно попали в гости, и в этих гостях был сын Светланы Аллилуевой Иосиф. За ужином все встревоженно обсуждали ближайший приезд в Москву дочери Сталина, и чувствовались в этих разговорах не только встревоженность, но и затаенный страх, даже почти ужас.

Как-то мы пришли к Михаилу Ильичу ненадолго, по делу. Происходило это днем, в жаркую погоду, и пришли мы к Ромму с какого-то праздника. Было так душно, что мне, совершенно непьющему человеку, от жары и бокала шампанского на празднике, стало худо. Я вся позеленела и, как школьница, спросила Михаила Ильича, можно ли выйти. Мне было ужасно неловко, но Михаил Ильич сразу все понял и очень тактично и нежно, приговаривая: «Конечно-конечно, это у нас здесь!» – проводил куда нужно. А из комнаты Елены Александровны, жены Ромма, раздалось ироничное и громкое: «Пить надо меньше!» И хотя это было не по адресу, я поняла, что больше никогда не посмею показаться этим людям на глаза.

Но пару раз мне пришлось еще встретиться с Михаилом Ильичом в неформальной обстановке у него на даче. Ромм писал книгу, надиктовывая ее на магнитофон, и приглашал нас послушать отдельные главы, а потом обсудить и разобраться, насколько это интересно молодым. У Ромма была небольшая дача, в отличие от дачи певицы Зыкиной по соседству – с просторным участком, который хорошо просматривался из окна кабинета Михаила Ильича на втором этаже.

Отрывки из книги были совершенно замечательные, остроумные, написанные в ироничной и в то же время простой манере, – таким вообще был стиль общения у Михаила Ильича. Послушав и обсудив, мы шли обедать на застекленную веранду, выкрашенную в белый цвет, небольшую, круглую и очень солнечную. На веранде помещался только массивный круглый стол со стульями. На низких подоконниках высоких окон всегда лежали яблоки. И еще на веранде от яркого солнца как-то особенно пахло бесконечным, как в детстве, летом.

Михаил Ильич любил своих учеников и помогал им и защищал их. Он был добрым ангелом для Володи.