Все некроманты делают это

- Мило, хотя и абсолютно бессмысленно, - фыркнул Лозовский, теряя ко мне интерес, - тогда давайте займёмся делом, а то Миша действительно выглядит не слишком хорошо.

Топлев же промолчал, но бросил на меня быстрый странный взгляд, словно старался что-то увидеть, но не мог. Этот человек начинал вызывать у меня всё больше вопросов.

- Итак, господа, приступим, - взял в свои руки ведение встречи Зильберт, одетый по случаю важного мероприятия в дорогой спортивный костюм, так как нормальной одежды у него здесь, разумеется, не было. Вряд ли тот, кто привёз ему необходимые вещи, подумал о деловом костюме: зачем он в больнице-то?

С этими словами Виталий Павлович разложил документы, и концессионеры погрузились в финальное обсуждение нюансов, а я, пользуясь случаем, переключился на другое зрение и стал внимательно рассматривать окружающие каждого энергетические потоки. Но меня интересовала не картина в целом, а всего лишь одна-единственная нить, цветом напоминающая чернёное серебро.

У Зильберта я увидел её сразу, за последние сутки она явно выросла, стала толще и уже не пряталась, а нахально змеилась поверх других нитей, словно демонстрируя, что ничего с ней уже сделать нельзя. И, если откровенно, это было именно так: в течение суток господин Зильберт отправится туда, где с него спросят за всё, что он успел натворить в своей наверняка не безгрешной жизни.

Если бы Виталий Павлович был моим близким другом или являлся бы для меня каким-нибудь ценным ресурсом, я бы мог ещё побороться за его жизнь. И, не исключено, даже выиграл бы… Но, к несчастью для него, Виталий Павлович никакой ценности лично для меня не представлял, следовательно, вступать в борьбу за сохранение его жизни я не собирался. Более того, я испытывал в отношении него некоторую обиду, так как именно господин Зильберт втравил меня в эту историю. Нет, понятно, что рано или поздно Мари или неизвестный умелец до меня добрались бы… но ведь это было бы потом. А в том, что происходит здесь и сейчас, лично я склонен был винить именно Виталия Павловича. Так что лежать ему в больничном морге рядом со Шляпниковым…

Я всмотрелся в Лозовского и совершенно не удивился, разглядев хвостик чёрно-серой ниточки. Видимо, неизвестный мастер поостерёгся убирать всех участников сделки одновременно. Вчера умер Шляпников, сегодня к вечеру скончается Зильберт, а Лозовскому — по замыслу нашего затейника — предстояло отправиться на встречу с предками завтра. Но нить проклятья уже была видна даже без свечи Зельгама. Бедная Стелла! Ей, полагаю, будет жаль своего сахарного мальчика. Но что-то подсказывает мне, что она достаточно быстро утешится и найдёт ему замену…

А вот у Топлева, сколько я ни всматривался, не смог разглядеть даже следа от проклятья. Ни хвостика, ни намёка — ничего. И объяснений тут могло быть несколько. Первое и самое вероятное — это то, что Леонид Романович просто последний в списке, и, следовательно, проклятье пока прячется. А извлекать свечу и начинать с ней работать — присутствующие явно не оценят подобный креатив. Но есть и другой вариант, который мне очень не нравится. Нельзя исключать, что на Топлеве нет проклятья по одной простой причине — он же его и создал. Решил устранить конкурентов таким вот замысловатым способом. А откуда у него такие знания — вот это уже очень интересный вопрос. То, что я никогда с ним не пересекался, ещё ни о чём не говорит. Обо мне, например, тоже мало кто знает. Может он быть неучтённым колдуном немалой силы? Да запросто, особенно если у него за плечами большой опыт и он меняет личины, как я рубашки. Нельзя исключать возможность того, что я с ним встречался, но тогда он выглядел совершенно иначе. Но тогда получается, что за всеми происходящими событиями стоит не Мари, а этот загадочный колдун? Очень интересно… настолько, что даже не страшно.

Не успел я додумать эту, вне всякого сомнения, умную мысль, как Топлев поднял голову, слегка повернулся и посмотрел мне прямо в глаза. И было в его взгляде что-то такое, отчего тревога взвыла в моём сознании пожарной сиреной. Он смотрел на меня без злобы, без удивления и даже без неприязни. Больше всего в его взгляде было предвкушения, приправленного изрядной дозой азарта. Так смотрят на объект охоты, когда все силки уже расставлены, ямы вырыты, верёвки с флажками натянуты, но знает об этом только охотник. Жертва же пока беззаботно скачет по лесу, считая себя самой хитрой и везучей. Я ощутил, как рыкнула внутри моя истинная сущность, почувствовавшая внимание охотника. Усилием воли я заставил её успокоиться, дав понять, что пока ещё не время. Она недовольно заворчала, но притихла, готовая в любой момент порвать в клочья хрупкую человеческую оболочку. В своей переноске точно так же насторожился Фредерик.