Всё нормально

Моя душа побывала в потребительском раю. Я купил голубую футболку и кепку с надписью «Олимпиада-80» и потрясающий брелок для ключей с фигуркой олимпийского Мишки, потратив на всё это чуть больше пяти рублей из подаренных на день рождения денег. Бабушка одобрила мои покупки. Даже слишком одобрила. Когда мы вернулись, она решила, что мой брелок слишком хорош, чтобы им пользоваться каждый день, и что если я буду носить его в школу, то его точно украдут. Лучше всего, сказала она, убрать эту ценную вещь в специальный ящик в её комнате, где хранились другие игрушки, которыми мне разрешалось пользоваться лишь по особым случаям. Разумеется, мне пришлось подчиниться.

Но самый большой и приятный сюрприз олимпийского лета ждал меня дома в Ленинграде.

В моё отсутствие в городе появились фирменные киоски с логотипом «Пепси-Кола». Яркие, праздничные, они совершенно чужеродно смотрелись на серых ленинградских улицах. Их установили к Олимпиаде, но даже после её окончания в них продолжали торговать самой настоящей американской колой!

Советское правительство разрешило компании «PepsiCo» продавать этот напиток в СССР в обмен на право торговать в США «Столичной». (Любопытно, что, несмотря на легитимацию пепси-колы, кока-кола продолжала считаться в СССР символом загнивающего капитализма.)

Первое, что бросалось в глаза, была необычная упаковка пепси. Все советские прохладительные напитки продавались в уродливых зелёных полулитровых ёмкостях с металлическими крышками. В такую же тару разливали уксус, пиво и даже водку. Бутылки для пепси были другие: изящные, вытянутые, сделанные из прозрачного стекла. Как только эти сосуды по сорок пять копеек за штуку появлялись в магазинах, их моментально сметали с прилавков.

По правде сказать, при всей непрезентабельности советские прохладительные напитки были очень вкусными. В моём детстве в Ленинграде можно было купить три разновидности лимонада – «Буратино», «Дюшес» и просто «Лимонад» без названия. (По вкусу они были примерно одинаковыми и похожими на современный RedBull.) На фоне этих сладких газированных жидкостей желтоватого цвета контрастно выделялся мой любимый «Байкал». Он делался из целого букета пряных трав и эфирных масел: эвкалипта, корня солодки, сибирского женьшеня, лавра, чёрного чая и зверобоя и имел насыщенный коричневый цвет. Пищевая промышленность в СССР не была высокотехнологичной, поэтому заказать разработку синтетического аналога того или иного экстракта было гораздо сложнее, чем организовать сбор настоящих трав. Так что «Байкал» был напитком не просто натуральным, но ещё и наверняка полезным.

Весна пришла

Весной в Ленинграде появлялся особый, исключительно сезонный, напиток – берёзовый сок. Его собирали после апрельских оттепелей, но до первых почек на деревьях. Для этого сначала выбиралась подходящая берёза, затем на её коре делался надрез, к которому крепилась банка или бутылка – в них и капала водянистая сладковатая жидкость. Берёзовый сок можно было купить и в магазине, но многие, включая меня и моих друзей, предпочитали собирать его собственноручно, предпринимая для этого вылазки за город.

И, наконец, был квас – неоспоримая русская скрепа. Всенародная любовь к квасу пронесена через века, геополитические сдвиги и экономические кризисы. В моём детстве появление на улицах квасных бочек на тележках возвещало приближение лета. Квас был одним из величайших удовольствий в жизни советского ребёнка, наряду с мороженым и иллюзорными бананами. Можно было купить пол-литровую кружку за пять копеек и осушить её на месте, а можно было принести с собой трёхлитровую банку, наполнить её за тридцать копеек до краёв и потом пить квас дома, пока не лопнешь.

С пепси-колой в СССР пришло ещё одно новшество: киоски продавали её в одноразовых пластиковых стаканчиках. Это было зд'oрово!

Во-первых, стеклянные кружки, в которые разливали квас, лишь наскоро ополаскивались перед новым употреблением, что было не вполне гигиенично. Бабушка всегда говорила мне: «Не пей из этих общих стаканов, как тебя зовут, мальчик! Кто знает, что там за микробы! Алкоголики тоже из них пьют!» Во-вторых, покупая пепси, мы получали бесплатный пластиковый подарок. Ну какому, скажите, нормальному советскому человеку могло прийти в голову выбросить пластиковый стаканчик, прекрасно годившийся для повторного использования? Этим стаканам была уготована целая череда реинкарнаций: жизнь в качестве элегантных ёмкостей для питья, пепельниц, горшочков для рассады на подоконниках и контейнеров для хранения всевозможных болтиков и гвоздей.

Первый глоток пепси из такого стаканчика в киоске у метро «Кировская» стал для меня настоящим откровением. Всё в этом напитке было ново: его густая до вязкости приторность, его благородный искрящийся тёмный цвет и тугие пузырьки, которые шипели во рту и щекотали нос, прежде чем растаять под языком. Мысль о том, что где-то в дальних странах дети могут пить этот волшебный нектар когда им вздумается, не укладывалась в голове. Это был мой первый глоток далёкого мира, и я точно знал, что хочу ещё.