Все новые сказки

Он вышел вслед за Сарой, толкавшей тележку, на улицу, залитую солнцем — таким ярким, что глаза слезились. Сара обернулась и молча посмотрела на него.

— Что? — хрипло спросил Эйб. — Что я сделал не так?

Три дня спустя Сара проснулась, натянула свой любимый свитер и вдруг заметила, что рукава стали на добрых три дюйма короче. «Наверняка Эйб неправильно постирал», — раздраженно подумала Сара, доставая другой свитер — и тут же убедилась, что и этот ей мал. С минуту она разглядывала себя в зеркале, а потом решительно подвернула рукава — так будет незаметно, что они коротки.

Позже, когда разгружала посудомоечную машину, она старательно «не заметила» того, что впервые в жизни смогла поставить посуду на верхние полки шкафчиков, не вставая на табуретку и не прося помощи Эйба.

В последний день положенного отпуска Эйб вспоминал, как сидел с дочкой в больнице. На окнах были нарисованы морские звезды, и пока они ждали врача, Сара читала какой-то журнал рубежа веков, который валялся в приемной, а они с дочкой играли в «Вижу-вижу». За последние семь лет Эйб дошел до такого мастерства, что мог уже играть, почти не включая голову. К тому же, поскольку дочка почти всегда по ходу действия меняла то, что загадала, игра все равно теряла логичность. Он отгадал надпись «Выход», ручку на двери туалета, крайнюю правую морскую звезду, и постепенно начал раздражаться: когда же придет врач и избавит его от этой игры.

У нее просто болело горло. Температура не поднималась выше 101 °F[39] и не доходила до критической отметки. Пока не достигнет 102 °F, волноваться нечего. Сара это твердо усвоила после того, как не раз в панике вызывала врача по самым разнообразным поводам: от заусенца до грудничкового себорейного дерматита. И по мере того как дочь подрастала, они оба приучили себя доверять врачам. Не спешили в больницу при первом же признаке кашля, и если у дочери с вечера болело ухо, вели ее к врачу, лишь убедившись, что к утру боль не прошла. И на этот раз Сара не повела девочку в школу, оставила дома, чтобы наблюдать, что это: простуда или что-то серьезное? Они сделали все как полагается, они слушались врачей, играли по правилам, но к обеду правила уже не имели никакого смысла. Дети не умирают от фарингита — так не должно быть. Однако в мире столько всего, чего не должно быть. Цунами стирают с лица земли целые города, в грудном молоке эскимосок находят ртуть, войны ведутся не за то, за что стоит воевать. Везде и всюду творится бессмысленное, невероятное, то, чего не должно быть.

И Эйб вдруг понял, что готов был бы играть в это «Вижу, вижу» хоть тысячу лет подряд.

На другой день Эйб отправился на работу, а Сара стала убираться. Это была не обычная рутинная уборка: пропылесосить, протереть пол. Нет, она вручную вычистила унитазы, вытерла пыль с батарей, вымыла стены. Навела порядок в комодах, убрала в мешки свитера, которые стали ей малы, и брюки, теперь не достававшие до лодыжек. Она перерыла ящики на кухне и собрала все сувенирные кружки, соусники, вилки для вытаскивания косточек из вишни, которыми никогда не пользовалась. Она развесила одежду Эйба по цветам, выбросила все лекарства с истекшим сроком годности. Протерла полки в холодильнике, выкинула каперсы, горчицу и хрен, которые были куплены несколько месяцев назад для одного-единственного блюда. Навела порядок в шкафах. Сначала в коридоре, где все еще ждали своего часа теплые пальто, а зимние ботинки, похожие на латные перчатки, были свалены в пластиковую корзину на полу. Потом в холле, где, окутанные дурманящим ароматом саше, лежали белоснежные полотенца. Здесь она обнаружила, что легко достала до верхней полки — хотя прежде приходилось тянуться — до той самой, где прятала до Рождества подарки для дочери, которые покупала в течение года. Сара достала робота с дистанционным управлением, набор для творчества с цветочными феями и маскарадный комплект — все эти сокровища она покупала в январе, марте или мае, потому что, взглянув на них, сразу понимала, что они непременно дочке понравятся. И теперь Сара оцепенело глядела на эти подарки в своих слишком длинных руках: перед ней было самое очевидное доказательство того, что ее дочь НИКОГДА К НЕЙ НЕ ВЕРНЕТСЯ.

Сара села посреди холла, достала из пластиковой упаковки робота, вставила батарейки и направила его в ванную. Затем вытащила из пакета маскарадный набор, обернула вокруг шеи розовое боа. Глядя в крошечное зеркальце в форме сердечка, намазала губы помадой цвета фуксии, а на веки наложила сверкающие синие тени — вульгарная маска счастья.

Зазвонил телефон. Она сняла трубку в спальне.

— Как ты там? — спросил Эйб.

— Нормально, — ответила Сара. В большом зеркале отражались ее клоунские красные щеки и ядовитые губы. — Все в порядке.