Все новые сказки

Может, все это мне только показалось. Но в любом случае я не собирался отказываться от своей миссии – спасать людей, оказавшихся в смертельной опасности.

Таких, как Аннабель Янг.

На следующий день после нашей встречи я отправился в библиотеку университета Северной Каролины и провел некоторое расследование. Базы агентств по лицензированию и Гугл рассказали мне, что этой женщине тридцать лет и что она работает в средней школе Шантели Вест в Уэтербери. Оказалось, что она вдова – муж скончался около трех лет назад, и растит девятилетнего сына – на котором сорвала гнев по телефону. Согласно информации, размещенной на сайте школы, Аннабель преподает в средних классах, и у нее тридцать пять учеников.

Это значило, что она может оказать пагубное воздействие на жизни многих людей.

В опасности пребывала и сама Аннабель. Я был уверен, что «неме» проник в нее сразу после того, как она потеряла мужа – внезапные личные трагедии делают людей особенно уязвимыми. Я заметил также, что примерно тогда она и возвратилась на работу, – и задался вопросом, чувствовал ли «неме», который внедрялся в нее, что у нее есть возможность влиять на большое число неокрепших и уязвимых личностей, своих учеников.

Аннабель, без сомнения, была умной женщиной и могла бы следовать определенным рекомендациям. Но люди порой слишком привыкают к своей новой «сущности», она становится словно бы их неотъемлемой частью. Они проходят «точку невозврата» и не хотят меняться. И в случае с Аннабель я был склонен думать, что именно это и произошло. Я знал, что ко мне она не придет, – следовательно, у меня был только один выход: я отправился в Уэтербери.

Я выехал ранним утром в среду. Выехав за город, я свернул и двигался все дальше от центра, а пейзаж вокруг становился все более сельским: табачные склады и небольшие фабрики, большинство из которых позакрывалось много лет назад, открытые паркинги, бунгало и бесконечная реклама Nascar и Республиканской партии.

Центр Уэтербери был недавно реконструирован, но, проехав его вдоль и поперек, я заметил, что никто ничего не покупает в этих картинных галереях и антикварных магазинах, никто не обедает в ресторанах – думаю, хозяева у этих заведений менялись каждые восемь месяцев или около того. Реальная работа в таких местах, как Уэтербери, сосредоточена в моллах и офисных зданиях, расположенных вокруг новых полей для гольфа.

Я зарегистрировался в мотеле, забросил вещи в номер и отправился в школу. До конца занятий я сидел в машине и наблюдал, но так и не увидел Аннабель Янг. Позже, вечером этого же дня, около семи тридцати я подъехал к ее живописному дому в колониальном стиле, слегка обшарпанному. Машин вокруг не было. Я припарковался под деревом и стал ждать.

Минут пятнадцать спустя появился автомобиль. Я не мог сказать, был ли там ее сын, – «Тойота» сразу въехала в гараж и дверь закрылась. Подождав несколько минут, я вышел из машины и, прячась в кустах, заглянул в окно. Она мыла посуду. Грязные тарелки остались еще с вечера или завтрака. Она поставила их в раковину и замерла, о чем-то думая. Лица я не видел, но и по ее позе понял, что она очень рассержена.

Появился ее сын, тощий мальчик с каштановыми, довольно длинными, волосами. Было видно, что он робеет. Он что-то сказал матери, та повернула к нему голову, он быстро кивнул и вышел. Она осталась на том же месте, глядя невидящим взглядом на тарелки. Потом, даже не ополаскивая, быстро пошла из кухни, на ходу хлопнув ладонью по выключателю – мне даже показалось, будто я слышал хлопок, столь резким был этот жест.

Мне не хотелось разговаривать с ней в присутствии ее сына, и я вернулся в мотель.

На следующий день я встал очень рано и отправился к школе еще до того, как начали приходить на работу учителя. В семь пятнадцать я увидел огоньки ее «Камри», она вышла из машины и с улыбкой поднималась под лестнице, но вокруг было слишком много народу, и она выглядела слишком усталой, чтобы разговаривать.

К трем часам я вернулся к школе и, когда Аннабель вышла из здания, последовал за ней в расположенный по соседству торговый центр. Там она пробыла примерно полчаса, потом вышла и положила свои покупки в багажник. Я уже собрался было подойти, хотя автостоянка – не лучшее место для начала такой беседы, но тут что она закрыла машину и отправилась в ближайший бар.

Три тридцать… не самое подходящее время для обеда – вряд ли она собирается перекусить…

Я знал, зачем она туда идет. Под влиянием «неме» люди часто злоупотребляют алкоголем – так они пытаются спастись от уныния и раздражения, которые вызывает пребывание в них этой субстанции.

В процессе лечения я непременно занялся бы ее пристрастием к алкоголю, но сейчас легкое опьянение и расслабленность могли сыграть мне на руку. Я немного подождал и вошел следом. В темной таверне, где пахло пивом и луком, я нашел ее за стойкой бара. Она потягивала коктейль, водку или джин с соком. Один она уже выпила и теперь стремительно пьянела.