Все о мире Ехо и немного больше. Чашка Фрая

Какой вообще смысл во всей этой чертовой жизни, если вот он, будильник, тикает. И хорошо еще, если будильник. А то ведь бывает и бомба с часовым механизмом. Она тикает гораздо быстрее.

И это странным образом пересеклось у меня с раздумьями о состоянии безумия мага.

Состояние я это определяю вот как: когда сила уже есть, и есть даже некоторый опыт, но все твои деяния кажутся тебе самому мизерными, суетой какой-то дурной, беличьим колесом, просто твое отличается от общечеловеческого тем, что оно в огнях, фейерверках и с музыкой, как карусель в луна-парке, а по сути – все то же самое. Какой толк тогда в этой силе, практически божественной, если ты упираешься во всю ту же утрату смысла?

Тут самое главное – не пытаться обсудить это с другими людьми.

Потому что девять из десяти других людей тебе скажут: ну вот, наконец-то. Вот теперь ты знаешь, каково нам, через это все проходят, это возрастное, ничего с этим сделать нельзя.

По сути, настоящее безумие мага может запросто начаться именно оттуда. С этого самого «все через это проходят».

Потому что на самом деле – нет, не все.

Все проходят через что-то, это правда.

Но вот через что именно – имеет смысл смотреть там, куда они из этого вышли.

И вот тогда получится, что либо проходят не через то, либо не проходят, а намертво застревают.

Юнг (а он хорошо знал, что такое безумие мага, он его себе, судя по «Красной книге», тщательно спровоцировал) писал, что доля бессмертия дается каждому человеку при рождении. Но потом наступает время, когда этой части недостаточно. И за бессмертием целиком нужно спуститься в ад и побыть там.

Из этого многие (очень многие) делают вывод, что если превратить свою жизнь в ад, окажешься именно в том аду, в котором обретают бессмертие.

Здесь нужно сделать отступление и поговорить о разнице между трагическим восприятием мира и бесконечной трагедией. Трагическое восприятие мира было у Бродского. Именно это говорили о нем его коллеги по университету, где он блестяще вколачивал в пустые головы мировую литературу. «Только с горем я чувствую солидарность». При этом – мировая слава на неродном языке и Нобелевская премия. Бесконечный труд, несмотря на его очевидную бесполезность – и что в этом смысле может быть нагляднее, чем толпа студентов на зачете по литературе, – вот что такое трагическое восприятие мира.

А бесконечная трагедия – это паника плюс не-восприятие мира. То, что парализует. Если трагическое восприятие мира толкает человека на то, чтобы увеличить себе лекционные часы – оно истинно. А если на то, чтобы опустить руки, искать виноватых, лелеять обиды – ложно.

Так вот, разница между адом Юнга и тем адом, в который человек может превратить свою повседневную жизнь, очень близка к разнице между трагическим восприятием мира и бесконечной трагедией.

Настоящий ад – это то, куда всунула Макса Книга Огненных Страниц.

Настоящий ад Лонли-Локли начался тогда, когда перед ним встал выбор: либо не спать, либо очень неприятная смерть. И тогда же началось его настоящее безумие мага – а не тогда, когда он нахлебался воды из аквариумов.

Безумие мага – это огромная, гигантская сила, которой оказывается недостаточно ни на что. Это на самом деле неправда, как было неправдой ни в случае Макса, ни в случае Лонли-Локли. Но ни тот, ни другой не имели ни малейшего представления, что с этой силой можно делать, кроме как просто ее ощущать.

(Вышли они из своего безумия в разные точки, но главное – вышли.)

…В этом смысле наши отношения с бессмертием довольно похожи на отношения неумелого еще мага с собственной огромной силой. Вот она вроде бы как есть, только а толку-то.

В какой-то момент во всех магах (или просто во всех людях) некая их составляющая, самая важная, самая драгоценная, становится неравна им самим. Сила или бессмертие – по сути, разницы нет. Нечто, что больше, чем ты сам. Просто ты наконец дорос до того, чтобы понять, насколько больше.

Я это вижу необходимой, хотя очень тяжелой стадией. Чем больше у человека силы (у любого человека), тем тяжелее эта стадия ему дается. Потому что всю эту силу, все это бессмертие, божественную суть, необходимо присвоить себе обратно, снова сделать частью себя, а на первом этапе это выглядит как предложение присвоить себе Эверест. Например, методом поедания оного.

И вот тогда все будет зависеть от того, придумает этот человек свой собственный персональный и уникальный способ присвоения или нет.

Эгрегоры (или, в варианте Ехо, Ордена) могут помочь, но до определенного уровня силы, как любая школа. Любая школа научит писать, а вот что именно писать – придется все равно придумывать самому.

Выгода (и очень большая) быть магом здесь довольно забавна: не отвертишься. Человек, не практикующий осознанность, может отдать свою ответственность за присвоение бессмертия эгрегору. И отлично себя чувствовать.

И даже, чувствуя себя более старшим, мудрым и опытным, говорить при этом магу: «Не парься, через это все проходят».

Чашка четырнадцатая «Темная сторона»