Все о моем дедушке

Разумеется, время от времени дедушка возил меня на каникулы в разные невероятные места вроде острова Барбадос, где мы занимались подводным плаванием и жили в пятизвездочном отеле. И присутствие Терезы, дедушкиной экономки, и пары слуг-филиппинцев я воспринимал как должное — хотя понимал, что они принадлежат миру дедушки, миру, который еще не стал моим. У нас была «всего лишь» одна домработница, которая приходила на три часа в день убираться и готовить; теперь, после развода родителей, когда на эту прежнюю роскошь уже не хватало средств, ее «всего лишь» распалось на два визита в неделю на квартиру отца и еще один раз — к матери. Я никогда не приводил друзей к дедушке домой и не просил его доставать нам билеты или устраивать какие-нибудь развлечения вроде этой поездки на автодром. Хотя я знал, что могу. Что он не отказал бы. Но я понимал, что мои родители живут по-другому. Что есть некая тайная граница, которую я не могу пересечь. Не просто так отец ограничился квартирой с террасой на улице Корсики, на юге района Грасия, в двух шагах от роскошного проспекта Диагональ. Я говорю «ограничился», потому что по сравнению с дедушкиными возможностями люксом тут едва пахло. Главное, что отец хотел держаться подальше от дедушки и не хотел жить ни в совсем богатом районе, ни совсем на задворках — выбрал нейтральную территорию.

Но в эти два дня дедушка приоткрыл мне дверь в свой мир шире обычного, как будто запамятовал об этой границе. А может быть, пользовался возможностью побыть со мной, пока мои родители поглощены собой, своим разводом и своей новой жизнью.

Я проехал по трассе первый круг, переключился на третью передачу, и тут двигатель мотоцикла и мое сердце как будто синхронизировались, ускоряясь в унисон. В этот момент я готов был поставить деду памятник. Я никогда не понимал, что не устраивает отца. Я сказал себе, что ветер в лицо и рокот мотора — это невинные радости и я имею полное право ими наслаждаться, не думая о занудных отцовских нотациях:

— Дедушкина жизнь — одно дело, а наша — совсем другое. Не путай, пожалуйста.

Меня бесило, что он так говорит, потому что это как раз он всё путал. Путал свои неудачи в роли отца и в роли сына с теми отношениями, которые у меня сложились с дедушкой.

Проехав еще несколько кругов, я заметил, что дед уже не один. На этот раз рядом с ним стоял настоящий Василий, и он не был ни светловолосым, ни бледным, ни высоким, как Пепе, а с точностью до наоборот. Полненький, низенький, с темными волосами, в фирменной спортивной куртке, джинсах и ярко-желтых кроссовках, он походил на торговца с овощного рынка. Я дал им поговорить еще с полчаса, а потом подъехал.

— Это, значит, твой шельмец? Ну-ну, рад познакомиться. Он подал мне руку, я ее пожал — и чуть не упал оттого, с какой силой он сдавил мне пальцы в ответ. Я держался как мог, чтобы не подать виду, а он всё больнее сжимал мне руку и глядел мне в глаза, ухмыляясь.

— Малой, ты скажи, если больно! Василий тот еще садист — он ведь не отпустит, пока кости не переломает.

Но Василий не ослаблял хватку, а я не решался протестовать, потому что этот человек пустил меня покататься на мотоцикле по своему частному автодрому. И еще потому, что мне вдруг стало понятно: он настоящий мафиози, из тех, которые приказывают ломать ноги и отрезать уши тем, кто им не угодил.

— Ладно, приятель, отпускай его, а то задницу вытереть не сможет. Ха-ха-ха!

— А, ну раз такое дело, пусть гуляет.

И они расхохотались. Я тоже посмеялся, украдкой поглядывая на свою посиневшую руку, которую этот громила мне чуть не сломал.

Мы сели в маленький электромобиль, на котором Василий разъезжал по своим владениям, и хозяин повез нас в дом ужинать. Вряд ли я когда-нибудь еще окажусь в таком доме (после истории с дедушкой так уж точно), или увижу такое обслуживание за столом, или услышу такие рассказы: Василий на свой день рождения выписал откуда-то слонов, и гости ездили на них по тому самому автодрому, будто на экзотических пафосных машинах, а в финале праздника был сюрприз — концерт суперзнаменитой американской певицы, которой именинник заплатил несколько миллионов долларов за то, чтобы она прилетела на частном самолете, полчаса попела и улетела обратно. И вряд ли еще кто-то пригласит моего деда на такую вечеринку, и вряд ли какой-нибудь миллионер, хоть казахский, хоть русский, хоть китайский, еще скажет ему: «Друг мой, ты неподр-ражаем», — как сказал Василий в тот вечер, а потом пообещал, что как-нибудь пригласит нас покататься по автодрому «Барселона — Каталунья» на своей машине «Формулы-1». Но в тот вечер всё было именно так. В тот вечер еще было возможно всё на свете, и никто бы не мог предсказать, что на следующий день дедушка потеряет всё. Или почти всё.

7

Я проснулся оттого, что Тереза выплеснула мне в лицо стакан холодной воды.

— Нечего на меня так смотреть. Это твой дед распорядился. Не веришь — покажу тебе записку, которую он мне оставил.

— Тереза, ну это-то зачем? Покричала бы — я бы и встал.