Все о Риме

Префекту была подчинена и городская полиция: когорты, число которых менялось при разных императорах от трех до пяти. Казармы полиции были расположены на Виминальском холме, а караульные посты полиции разбросаны по всему городу. В каждой когорте насчитывалось тысяча человек, каждая когорта разбивалась на центурии.

Обычно солдаты в полицейские когорты набирались из армии, такой перевод считался повышением по службе, да и в материальном плане полицейский был обеспечен гораздо лучше простого легионера. Наиболее же почетной считалась служба в преторианской гвардии – особых частях, призванных охранять императора. Гвардия появилась еще при Августе, но окончательно как личная императорская охрана сформировалась при Тиберии. На Виминальском холме был построен особый Преторианский лагерь (Castra Praetoria) – прямоугольник (380x480 м) со стенами толщиной 2 м и высотой почти 5 м, с башнями, отстоящими одна от другой на довольно большом расстоянии. Лагерь одновременно служил и казармой, где жили преторианцы, и крепостью.

Если есть люди, которые должны следить за порядком, значит, должны быть и те, кто этот порядок нарушает. Конечно, на самом деле причинно-следственная связь имеет обратный порядок, но сути дела это не меняет – Рим, особенно ночной (отметим, что уличное освещение появилось в Риме в середине III столетия), был опасным городом, о чем, например, писал знаменитый римский поэт I–II веков Децим Юлий Ювенал:

Много других по ночам опасностей разнообразных:
Как далеко до вершины крыш, – ас них черепица
Бьет тебя по голове! Как часто из окон открытых
Вазы осколки летят и, всей тяжестью брякнувшись оземь,
Всю мостовую сорят. Всегда оставляй завещанье,
Идя на пир, коль ты не ленив и случайность предвидишь:
Ночью столько смертей грозит прохожему, сколько
Есть на твоем пути отворенных окон неспящих;
Ты пожелай и мольбу принеси униженную, дабы
Был чрез окно не облит из горшка ночного большого[23].

Но содержимое ночного горшка, вылитое на голову запоздавшего прохожего, – это, как говорится, были хоть и дурно пахнущие, но «еще цветочки». Вновь обратимся к Ювеналу:

Впрочем, опасно не это одно: встречаются люди,
Грабить готовые в час, когда заперты двери и тихо
В лавках, закрытых на цепь и замкнутых крепким засовом.
Вдруг иной раз бандит поножовщину в Риме устроит —
Беглый с Понтинских болот, из сосновых лесов галлинарских,
Где, безопасность блюдя, охрану военную ставят:
Вот и бегут они в Рим, как будто бы на живодерню,
Где тот горн, наковальня та где, что цепей не готовят?

Рим, как и любой большой город, привлекал к себе не только лучшие умы и таланты, но и тех, кто был не прочь поживиться за чужой счет. Среди них бродяги-нищие были самыми безобидными, в целом же римский уголовный мир был очень пестрым как по национальному составу, так и по «специализации». Так что сидеть без дела римской полиции не приходилось, тем более что на нее, помимо собственно ловли преступников, было возложено множество других обязанностей: наблюдение за порядком во время зрелищ, инспекция кабачков и харчевен, а также торговли. Что же касается политики, то в эту сферу римская полиция вмешивалась редко, это была «прерогатива» преторианцев, которые, как мы уже видели, за долгую историю императорского Рима не раз смещали императоров и ставили вместо них новых правителей.

Надо сказать, беззащитным прохожим, пробиравшимся домой по ночному Риму, угрожали не только профессионалы-уголовники, но и «золотая молодежь», для которой игра в преступников с определенных пор стала едва ли не любимым развлечением. Согласно Светонию, очень любил подобные «забавы» Нерон. «Когда становилось темно, он надевал колпак отпущенника или крестьянскую шапку и начинал хождение по харчевням, слонялся по кварталам, и забавы его были опасными. Он нападал на прохожих, возвращавшихся с обеда, и если они сопротивлялись, наносил им раны и бросал в сточные канавы. Он разбивал лавки и грабил их».