Все о самбо

Железная самодисциплина, обязательность и порядок во всем, а еще неиссякаемый интерес к жизни – видимо, в этом был секрет его вечной молодости. Он из тех, от кого за годы долгого общения мне не довелось услышать ни одной глупости. Я был с ним до последних его минут. И за все свои 83 года он никогда не изменил своим убеждениям, не хитрил ради личных мелких выгод, радовался и удивлялся всему, как это бывает только у очень молодых. Разные люди, с которыми мне приходилось говорить о нем, сходились в том, что это был человек высоких устремлений и дел. Вот что сказал подполковник Николай Михайлович Козицкий, мастер спорта международного класса, заслуженный тренер СССР, заслуженный тренер России, заслуженный тренер Украины. Пятикратный чемпион СССР по самбо, чемпион Спартакиады народов СССР, призер чемпионатов Европы и мира по самбо и дзюдо, чемпион Японии по самбо, начальник команды самбо ЦСКА 1974–1993 годов:

«Феномен Звягинцева, на мой взгляд, заключается в том, что он всегда умел видеть в людях прежде всего людей, а уж потом спортсменов, чекистов, слесарей-сантехников… Он для всех был другом. Ни с кем из учеников не говорил свысока – ни с прославленным мастером, ни с тонконогим пацаном, пришедшим записываться к нему в секцию. Было время, когда кое-кто из коллег обвинял Георгия Николаевича в том, что он переманивает к себе лучших спортсменов. Никогда никого он не переманивал! Сам растил из мальчишек мужчин. Многие тренеры требовали, чтобы ученики на них молились, как на иконы. От них приходили к нему и просились в команду. Знали, что он не может сказать: «Такого-то в зал не пускать!..»

А что касается его учеников – из дохлых новичков многих он сделал супермастерами. Сергея Суслина, например, заслуженного мастера спорта СССР, неоднократного чемпиона СССР по самбо и дзюдо, трехкратного чемпиона Европы, он взял в секцию после войны маленьким дистрофиком.

Звягинцев умеет ладить со всеми. Многие, пришедшие к нему уже мастерами, именно его считают своим главным учителем.

Что касается меня, я остался в армии и переехал из Киева в Москву только из-за него. Хотелось быть рядом…

Когда сейчас он приходит в зал, мы встречаем его с радостью. Таких тренеров и людей очень мало. Мне кажется, что это не воспитывается. С этим нужно родиться».

Виталий Яковлевич Кузнецов. Супертяжеловес. Мастер спорта по классической (греко-римской) и вольной борьбе. Заслуженный мастер спорта по самбо и дзюдо. Двенадцатикратный чемпион СССР. Трехкратный чемпион Европы. Двукратный чемпион мира по самбо. Чемпион СССР, пятикратный чемпион и семикратный призер первенств Европы по дзюдо. Двукратный второй призер первенства мира по дзюдо. Серебряный призер Мюнхенской олимпиады по дзюдо: «В России мальчишек, предназначение которых было в будущем служить Отечеству, помимо утонченных гувернеров, воспитывали отставные солдаты – герои и мастера на все руки. Они были, как сейчас говорят, специалистами по выживанию в экстремальных условиях. Называли их дядьками. Так вот, Георгий Николаевич был добрый наш дядька. Никто от него грубого слова не слышал, но одного его тихого замечания было достаточно, чтобы самые отчаянные утихали и у них уши краснели. Он уже когда на пенсию ушел, все время к нам на тренировки в ЦСКА приходил как на работу, на соревнования приезжал. Советы давал… Будучи начальником команды, он не приказывал, не установки давал, а советовал что сделать, чтобы выиграть. И помогало… До сих пор мы к нему почти всей командой домой в гости ходим. Для всех у него и слово доброе найдется, и место за столом. Мы всё спорту отдали. А когда слава кончилась, не у всех потом благополучно жизнь сложилась… К нему до сих пор ходят и преуспевающие, и не очень. Для всех он остался добрым дядькой. А у самого Жоры (мы так его между собой любовно звали) всегда порядок. Поглядишь на него, послушаешь и видишь, что время ничего с ним не может сделать, и сам моложе становишься».

Самбисты ЦСКА побеждали за счет того, что были непредсказуемы, потому что имели многообразную технику. Звягинцев умел развить в каждом органичное для его конституции, реактивности, характерологических особенностей, то есть не ломал спортсмена, а помогал делать себя. Он всегда имел мужество согласиться с учеником, увидеть в нем равную себе творческую личность, а не пластилин, из которого нужно лепить себе подобного. В этом, мне кажется, его неподражаемая особенность как тренера, в этом заключается его вклад в развитие самбо и дзюдо. Он воспитал новую генерацию спортсменов, которые, творчески подходя к архаичным канонам этих видов борьбы, усовершенствовали их.