«Все объекты разбомбили мы дотла!» Летчик-бомбардировщик вспоминает

Приказываю Наговицину следить за истребителями противника и, разогнав скорость до максимально возможной, вывожу группу на заранее намеченную высоту удара четыре тысячи пятьсот метров. Маневр удался. Все снаряды зенитной артиллерии рвутся выше и сзади бомбардировщиков.

— Три вправо, так держать, на боевом, — передает штурман.

Ведомые самолеты летят плотно, крыло в крыло. Моторы ревут почти на полной мощности.

— Два «мессера» ниже нас на тысячу, а «сто десятые» скрылись, — докладывает стрелок-радист.

Грязные хлопья разрывов зенитных снарядов постепенно приблизились и начали вспухать вокруг бомбардировщиков. Осколки бьют по крыльям.

— Так держать, так держать, — твердит штурман, удерживая в прицеле скопление немецких танков и автомашин у Алексеевского.

Веду самолет по струнке, и только разрывы зенитных снарядов под крыльями покачивают его.

— Бомбы сброшены, горят две автомашины и танк. Фотоконтроль окончен. Разворот, — сообщает Желонкин.

С левым разворотом ухожу от цели. Пара «стодевятых» тоже перешла влево, перехватывая нас после разворота.

— Снизу сзади атакуют два «мессера», — докладывает стрелок-радист.

Пулеметы захлебываются огнем. Первую атаку истребители противника сосредоточили на замыкающий бомбардировщик летчика Черепнова. Взяв самолетом превышение и сократив дистанцию, Черепнов подставил атакующих под ответный огонь всех пяти бомбардировщиков, да и стрелок-радист этого экипажа Климентенок меткими очередями заставил атакующую пару истребителей отвернуть. Сделав разворот вправо с набором высоты, «мессера» пытались атаковать нас со стороны солнца, но несколько отстали, и атака у них не получилась. В последующую минуту, со снижением увеличив скорость, «мессера» еще дважды атаковывали наш боевой порядок сзади снизу, но при медленном снижении натыкались на дружный шквальный огонь наших стрелков. Они близко не подходили, а когда стрелок-радист экипажа Черепнова меткой очередью высек дым из ведущего «мессера», они отвернули и ушли.

Через некоторое время Наговицин доложил:

— Четыре «стодесятых» три километра сзади дымят!

Мы подлетели уже к краю облачности. Решив не испытывать судьбу, когда боеприпасы у стрелков израсходованы в предыдущем воздушном бою, увожу пятерку в спасительную облачность. Благополучно возвратились на аэродром и произвели посадку.

После выключения моторов все экипажи собрались у моего самолета. Летчики и штурманы докладывали о выполнении боевой задачи и данные попутной разведки.

— При отражении третьей атаки истребителей я подбил «мессера», и от него потянулся дым, — докладывает Климентенок.

— Не клянчи. Подбил — не сбил. Когда собьешь, тогда и запишут, — перебил Климентенка его командир Черепнов.

Подошел адъютант эскадрильи Рябов и доложил:

— Командир, вы выполнили заключительный боевой вылет в третьем туре. Поступило приказание сдать оставшиеся самолеты и убыть на доукомплектование.

В штабе я узнал, что наш полк и вся 221-я бомбардировочная дивизия выводятся в резерв на доукомплектование.

В течение нескольких дней мы сдали оставшиеся бомбардировщики и авиационное имущество в 244-ю бомбардировочную дивизию, рассчитались с батальоном аэродромно-технического обслуживания и провели совещания личного состава по итогам боевых действий в эскадрилье и полку.

В операциях по окружению сталинградской группировки, на Среднем Дону и в боях за Донбасс наш полк совершил 557 боевых вылетов, нанося удары по самолетам, танкам, железнодорожным объектам, войскам и на воздушную разведку. Действуя часто без прикрытия истребителей и в исключительно сложных метеорологических условиях, полк потерял девять самолетов и 32 человека летного состава[144]. Летный состав эскадрильи и полка, выполняя боевые приказы, проявлял мужество, отвагу, дерзость и настойчивость, метко поражая цели и нанося врагу большой урон в боевой технике и живой силе.

За смелость и мужество, настойчивость в выполнении боевых задач семьдесят пять человек личного состава были награждены орденами и медалями. В том числе стали орденоносцами летчики Рудь, Черепнов, Архангельский, Муратов, штурманы Желонкин, Журавлев, Аверин, Рябов, стрелки-радисты Наговицин, Монзин, воздушный стрелок Новиков и другие.

Над Курской дугой

18 марта мы перебазировапись на самолетах Ли-2 на Тамбовский аэродром. Здесь наш полк перешел на трехэскадрильный состав и доукомплетовался личным составом и самолетами за счет 855-го бомбардировочного полка. При доукомплектовании в личном составе полка и дивизии произошли значительные изменения.

Полковник Антошкин стал командиром 6-го смешанного авиационного корпуса и сформировал его штаб на базе офицеров 221-й бомбардировочной дивизии. Командиром дивизии был назначен подполковник Бузылев. Меня назначили заместителем командира полка, а Гладкова — на такую же должность в 745-й полк.

Вступив в должность заместителя командира полка, я вместе с командиром Бебчиком занялся комплектованием эскадрилий. Командирами эскадрилий были назначены Помазовский, Никонов и Кондрашов.